– Я бы тоже не полез, – задумчиво протянул Веригин. – А Суваев, небось, лазил.
– Да ну, – беспечно отмахнулся Зислис. – Не лазил он никуда. Скорее всего, накопал эту фразочку в своем легендарном дедовском компе. Или от балбесов из «Меркурия» нахватался.
– Слушай! – Веригин без предупреждения сменил тему разговора. – А стоим мы тоже из-за этой аварии? А, Миш?
Теперь настал черед Зислиса пожимать плечами:
– А я почем знаю? Наверное. Что еще у нас не работает?
Веригин беззвучно пошевелил губами, прикидывая.
– Связь и транспорт. Впрочем, у нас больше ничего под рукой и нету.
Зислис неопределенно качнул головой, не то соглашаясь, не то выражая сомнение, и почему-то вытащил из кобуры бласт.
– М-да. Ну, хоть это в порядке, – сказал он, возвращая бласт в кобуру.
В тот же миг платформа дернулась. Болезненно как-то дернулась, судорожно. И вновь встала. А потом послышался словно бы далекий топот, и еще – два выстрела. Из бласта. Один за другим.
Веригин замер, вслушиваясь. Топот стал неравномерным, словно бегущий неожиданно захромал.
– Это еще что такое? – сказал Веригин и несильно толкнул дверцу. Дверца не поддалась. – Ой! Мы заперты, Миш!
Зислис в сердцах саданул по дверце локтем – только локоть отбил.
Топот приближался; теперь стало понятно, что бегут несколько человек.
– Пошли-ка отсюда нафиг, – забеспокоился Зислис. – Не нравится мне это…
Дверцу он все-таки откупорил. С помощью бласта. Шаги вдалеке на миг прервались, но потом снова застучали, приближаясь. И неравномерность сохранилась где-то в общем шуме.
Зислис выскользнул наружу; до входа в транзитный транспортный рукав оставалось с полкилометра. Они находились в секторе складских помещений (большей частью пустых), и редких сервисных дежурок. Метрах в тридцати сзади остался поперечный коридор; от соседних поперечных его отделяло километра по два.
Веригин выбрался следом за Зислисом, ловко перелезши через спинки передних сидений. Они спрятались за улегшейся на брюхо платформой и на всякий случай приготовили бласты.
Волжанин везде остается волжанином. Даже на корабле-фагоците.
Вскоре Зислис осторожно выглянул, и разглядел вдали четыре силуэта. Двое поддерживали третьего, который заметно хромал. Свободный держался позади всех и часто стрелял куда-то в сторону рукава.
– Да это Хаецкие! – узнал Веригин. Зислису показалось, что Лелик не очень удивился.
Теперь сухопарые фигуры пилотов-близнецов показались знакомыми и Зислису. Один из Хаецких хромал, второй его поддерживал.
– А двое других это, небось, Прокудин и Мустяца, – предрек Веригин. Как выяснилось, попал он в самое яблочко.
У выхода из рукава мелькали неясные темные фигуры. Оттуда тоже стреляли; при звуках выстрелов бегущие рефлекторно пригибались и втягивали головы в плечи.
Когда от увечной платформы с выломанными дверцами их отделяло метров двадцать, фигуры у входа вдруг дружно снялись и рванули по следу. Веригин не выдержал, коротко выматерился, вскочил на капот платформы и принялся вовсю палить из бласта по преследователям. Зислис на капот вспрыгивать не стал, просто вытянулся в полный рост и перехватил бласт обеими руками.
При виде выскакивающих из-за платформы людей троица с хромым запнулась; здоровый Хаецкий вскинул было руку с бластом, но в следующую секунду узнал Веригина и что-то коротко, на выдохе прохрипел.
Замыкающий (Прокудин, великолепный стрелок ввиду дальнозоркости) был слишком занят, чтобы разглядывать Веригина и Зислиса: он, опустившись на одно колено, прицельно бил вдоль стержневого коридора.
Несколько секунд – раненого усадили за платформой у стены; а по преследователям дали такой плотный залп, что те сочли за благо немедленно залечь. Веригин тотчас спрыгнул с капота, остальные просто присели.
– Мать вашу! – оригинально поздоровался Зислис. – Это что за гвардия?
– Орлы из «Меркурия». Шадроновские рожи, – ответил Мустяца.
– А зачем?
– Понятия не имею. Но на офицеров открыта охота.
Лицо Зислиса вытянулось.
За платформу, пыхтя, спрятался Прокудин, на ходу меняя батарею в бласте.
«Много же ему пришлось пострелять!» – с уважением подумал Веригин.
– Только что стреляли в Ромку, – буркнул Прокудин. – Это бунт.
Зислис растерялся.
– Какой, к чертям, бунт? Сейчас охранные роботы примчатся – и конец бунту! Знаем, проходили.
– Не примчатся роботы, – хмуро заверил Прокудин. – В том-то и дело.
Зислис ждал объяснений, но Прокудин высунулся и снова принялся палить из перезаряженного бласта.
– Действительно не примчатся, Миша, – сказал раненый Хаецкий, Валентин. Сказал и поморщился. – Сейчас в рубках никого нет. Корабль в сущности неуправляем. Директорат подгадал время встречи в жилых так, чтобы наших на вахтах было поменьше. Плюс привязался ко времени пятичасовой смены. Наши все сменились, но никто не заступил – транспортники придержали платформы. На вахте сейчас исключительно люди директората и бандиты-транспортники. И они пытаются прибрать к рукам весь корабль.
– Но как? У них же не хватит доступа! – Зислис недоумевал.
– Смотря на что. На то, чтобы отыскать отрезанного от биоскафандров Ромку и убить – хватит.
– А я гадал – почему мы стоим? – пробормотал Веригин. – Так что, эта встреча в жилых – просто ловушка?
– Граждане, – вмешался Артур Мустяца, выглянув из-за платформы. – Это все, конечно, безумно интересно, но не хотите ли вы немного пострелять? Иначе стрелять будут в нас.
С минуту вместо разговоров звучали лишь бласты.
– Черт! – с безнадегой в голосе ругнулся Прокудин. – А ведь они нас обойти могут. И обойдут. А у меня последняя батарея.
И Зислис принял решение. Раз уж бунт… Раз Ромкины бредни оказались вовсе не бреднями…
– Так, ребятки! Тут рядом схрон есть. Там можно отсидеться. Давайте-ка за мной!
Ребяткам дважды предлагать не пришлось. Дав вдоль стержневого прощальный залп, по плотности не уступающий приветственному, все устремились за Зислисом, к близкому углу, в поперечник. Раненого Хаецкого подхватил брат, а с другой стороны – Веригин. Все старались держаться точно за горбиком неподвижной платформы.
– Что такое схрон? – на бегу поинтересовался Прокудин. – А?
– Ну, схрон, бункер. Закрытый модуль, там припасы, оружие, батареи. На всякий случай.
– Ни хрена себе! – удивился Прокудин. – Тут и такое предусмотрено? Я и не знал.
– Откуда тебе знать? Знают только шестеро. Старшие и капитан. Собственно, мы же все это и устроили.