– Если будет получено согласие, то Его Величество поручил мне быть его представителем на брачной церемонии и после нее.
Что и говорить, лучшее доверенное лицо для заочного брака король Филипп выбрать не мог! Но предложение оказалось столь неожиданным, что ни Генрих, ни Екатерина в первое мгновение даже не нашли, что ответить. Герцог понял их состояние и чуть поклонился:
– Полагаю, Вашим Величествам необходимо время, чтобы обсудить данное предложение?
У Екатерины мелькнула мысль: он настолько уверен в положительном ответе, что не упомянул о том, что будет, если откажут, как тогда с Карлосом? Но Альба и его король были правы, отказывать в сватовстве самому Филиппу, чтобы, возможно, остаться вообще без супруга… конечно, будет дано согласие.
Сама невеста, услышав такое предложение, едва не упала в обморок, Елизавета уже привыкла к мысли, что ей придется стать женой больного и немного странного Карлоса, но не мачехой же!
Испанский король Филипп II был уже дважды вдовцом, над его супругами словно тяготел какой-то рок. Хотя назвать полноценным супружеством второй брак Филиппа с английской королевой Марией Тюдор можно было с большой натяжкой. Тогда еще наследник престола, сын Великого Карла V женился на немолодой уже английской королеве по воле отца, жил в Лондоне только до тех пор, пока Мария не объявила, что беременна, а потом умчался в свои владения. Но с рождением ребенка вышел настоящий конфуз, потому что беременность королевы оказалась ложной, и после года обещаний разрешиться от бремени вот-вот пришлось признать, что просто «показалось».
Филипп едва успел прийти в себя после этого позора, но тут умер его отец Великий Карл, и заботы огромного королевства поглотили нового короля. Филиппу было тридцать два, и о нем ходили слухи как о довольно угрюмом, излишне религиозном человеке. Но каким бы ни был новый жених Елизаветы, он был королем огромнейшей страны!
Екатерина увела дочь к себе в комнату и долго рассказывала о самой себе.
На следующий день герцог Альба получил согласие королевской четы на брак их дочери Елизаветы с королем Испании Филиппом.
Сам король Испании не собирался ни приезжать во Францию за невестой лично, ни передоверять первую брачную ночь даже герцогу Альбе. «Ночь» состоялась поутру, когда Альба в парадной убранной опочивальне коснулся обнаженной ноги невесты своей обнаженной ногой! Этого было достаточно, чтобы отныне Елизавета считалась супругой Филиппа Испанского, а уж остальное должно свершиться уже в Мадриде.
У сестры короля Генриха Маргариты Валуа и ее супруга герцога Эммануила Савойского все прошло полностью, молодые от волнения казались действительно юными, хотя Маргарите уже исполнилось тридцать шесть, а ее мужу тридцать один год.
Недолго думая, Генрих объявил, что три столь значительных события требуют большого и необычного праздника. Большой праздник подразумевал огромное количество выпитого горожанами вина, столы, ломившиеся от яств, и разные увеселения. Горожане были сердиты на своего короля, от выпивки и угощения не отказались, а потом перешли и к танцам, не слишком трезво рассудив, что договор все равно заключен, так что нечего сожалеть!
А для более изысканной публики помимо свадебных торжеств состоялся еще и рыцарский турнир. Услышав о турнире, королева едва не потеряла сознание:
– Нет, Генрих, нет!
– Почему? Не так часто в Париже собираются столь достойные соперники в рыцарских играх! Я просто обязан сразиться с герцогом Савойским!
– Ваше Величество, вы забыли о предсказании Горика?
Король поморщился:
– Ваши предсказатели меня утомляют!
– Но первая часть его предсказания уже сбылась, не позволяйте сбыться второй!
– Ваш Горик, однако, предсказал, что я проживу более 69 лет, а мне всего лишь сорок!
– Вот именно, сорок первый год! Генрих, умоляю вас!
– Я буду осторожен, – снова поморщился король.
– Если не погибнете… – прошептала Екатерина. Генрих отвечать не стал.
Как же он ненавидел этих болтунов, с которыми постоянно якшалась его супруга! Король сам себе сознался, что временами не меньше ненавидит и саму супругу.
Речь шла о давнем предсказании придворного астролога Горика. Генрих тогда был просто принцем и не мог надеяться на престол, поскольку его старший брат Франсуа был молод, силен и вовсе не собирался умирать. Горик предрек, что Генрих станет королем, начало его царствования будет отмечено эффектным поединком, зато второй, если он состоится на сорок первом году жизни, может привести к тяжелой ране головы, после которой возможна слепота или даже смерть!
Мало того, и Мишель Нострадамус твердил, что в турнирном поединке молодой львенок выбьет старому льву глаз, что приведет к смерти льва!
Было от чего ужасаться королеве. Но король не желал даже слушать ее предупреждений, пятидневный турнир состоится – таково было его решение! Екатерина не скрывала своего беспокойства и даже отчаянья.
Никто не мог понять, почему турнир решено проводить не в поле, а в самом Париже, но желание короля – закон, на улице Сент-Антуан сняли мостовую, чтобы освободить место для ристалища. Были построены большие трибуны для зрителей, поставлены ограждения. Придворные заключали пари на исход того или иного поединка…
Слух о поединках разнесся по Парижу быстро, и помимо многочисленных знатных гостей собралось множество простого люда: мужчины – поглазеть на сами поединки, а женщины – на наряды состоятельных дам, а еще на королеву с дочерьми и ту, которую так смачно проклинали в последние дни. Любопытные облепили крыши домов, высовывались в окна, тянулись на цыпочки, стараясь увидеть хоть что-то.
Появление Дианы де Пуатье на своей трибуне в первые два дня вызывало свист и немало нелицеприятных выкриков, от которых любую другую бросило бы в краску, но только не красавицу! Диану нимало не смутили крики, а если и смутили, то она сумела не подать вида, всегдашнее царственное спокойствие королевской любовницы осталось при ней. Через пару дней к присутствию красотки привыкли и уже не обращали на нее внимания.
За первые два дня не случилось ничего страшного, копья у участников затуплены, сами они крепко привязаны к лукам седел, чтобы, даже получив сильный удар, не свалиться под ноги коню. Блистали четыре организатора турнира: Его Величество король Генрих, одетый, как всегда, в цвета своей любовницы – черный и белый, герцог Франсуа де Гиз в алом и белом, влюбленный герцог Немурский в желтом и черном, а Феррарский в желтом с красным.
После второго дня турнира беспокойство королевы перешло в отчаянье. Генрих только смеялся над супругой, ведь за это время он почти не уходил с ристалища и мог быть уже не один раз и ранен, и даже убит, хотя гибель на турнире стала большой редкостью, для безопасности участников приняты, кажется, все меры.
В ночь на 30 июня Екатерину всю ночь мучили кошмары, она видела мужа с окровавленной головой. Не вынеся переживаний, королева просто умоляла супруга больше не участвовать, но тот, уже окончательно разозлившись, отмахнулся. Когда Генрих появился в черно-белом – цветах Дианы де Пуатье – зрители приветствовали своего короля восторженными криками, ведь пока никому не удавалось одолеть его! Он действительно был хорош на великолепном жеребце, подаренном в знак признательности герцогом Савойским. Королева, услышав имя жеребца, едва не потеряла сознание, лошадь звали Бедой!