– Ты сама себе не надоела?
Та словно получила долгожданный повод для ссоры:
– А тебе?
– Почти, – буркнул муж.
– Ну, так брось меня.
Менелай встал, глядя ей в глаза:
– Ты моя жена и будешь со мной всегда. Ты же сама не знаешь, чего хочешь…
Елена не выдержала, ее голос сорвался почти в крик:
– Зачем я тебе такая, зачем?! Я изменяла, изменяю и буду изменять!
– Я знаю. – Голос Менелая глух от сдерживаемой злости.
– Знаешь и терпишь? Ты тряпка!
– Елена!
– Ты не муж! Не герой! Ты хуже любой плаксивой девчонки! Ты…
Договорить не успела, Менелай в бешенстве схватил ее за плечи:
– Думай, что говоришь!
– Отпусти меня…
Его злость вмиг сошла на нет, захват ослаб. Царь покачал головой:
– Нет…
Она резко сбросила его руки, со злостью повела плечами.
– Елена, я спасу тебя от тебя самой…
– Ты… что? Меня… будешь спасать?! Ха-ха-ха!
И вдруг лицо Менелая перекосила злость, в ту минуту он был очень похож на своего брата, это был Артрид из рода Тантала!
– Ты хочешь, чтобы твоей красотой любовались все? Чтобы тебя желали все мужчины вокруг?! Хорошо же!
– Менелай, ты пьян, отпусти меня!
– Я пьян? Да, я пьян. Но тебе до меня давно нет никакого дела! Тебе нужны все, кроме меня! – Он вдруг схватил ее за руку и потащил из женской половины в мегарон. – Хочешь принадлежать всем? Принадлежи!
Менелай почти вытолкнул ее в мегарон перед очагом, снова как-то зло усмехнулся и вдруг рывком сорвал с Елены хитон, оставив перед сидевшими Одиссеем и Атеем в таком виде. На женщине остались только те самые браслеты и цепочки.
– Моя жена самая красивая женщина, сейчас вы в этом убедитесь, потому что Елена станцует вам обнаженной! – Он повел рукой на женщину и плюхнулся на свое место за столом. – Просите танцевать самую красивую женщину, она любит, чтобы ее просили!
Глаза Елены застилали слезы, но встретившись со все таким же злым взглядом Менелая, она вдруг подняла руки, освобождая роскошные волосы от заколок, тряхнула головой и принялась сладострастно двигаться в медленном танце. В ее взоре и движениях был вызов мужу. Тот презрительно передернул лицом, поднялся и направился прочь из мегарона. Проходя мимо, зло процедил:
– Шлюха!
Одиссей встал со своего места, подошел к женщине, накинул ей на плечи свой плащ и тихо посоветовал:
– Иди к себе…
Елена ждала, что муж схватит ее и потащит в спальню. Не потащил. Ждала, что придет просить прощения. Не пришел.
Мало того, на следующий день утром Менелай принимал в доме судьбоносных гостей…
К берегам Арголиды пристал торговый корабль из Троады, на котором прибыл и один из многочисленных сыновей царя Приама Парис. Об этом красавчике ходили самые необычные слухи, мол, он был брошен родителями в лесу, выкормлен медведицей и нашелся уже совсем взрослым… Парис действительно был хорош, богато наряжен в восточные одежды, что в строгой Спарте смотрелось особенно вычурно, любопытен и восторжен.
Одним из первых, кого царевич встретил на берегу был… Агамемнон, который собрался куда-то отплывать. Царь Микен сильно удивился, увидев Париса, пригласил к себе и о чем-то долго беседовал. Эней, которому очень не понравился Агамемнон еще на свадебном пиру Гектора, постарался избежать этой беседы, но его и не звали. Кроме того, Энею за время путешествия до невозможности надоели разглагольствования Париса о будущей любви к нему самой красивой женщины, хотелось хоть чуть отдохнуть от назойливого отпрыска Приама. И чего они его признали, пусть бы себе пас овец! Эней, у которого там же на Иде были большие стада, не желал считать вчерашнего пастуха царевичем, а отправился с ним действительно только, чтобы отдохнуть от Креусы. Пока отдыха не получалось, еще неизвестно с кем хуже.
Агамемнон подтвердил то, что говорил Парису в Трое: Елена самая красивая женщина и вполне может его полюбить. Будь Парис внимательней, он заметил бы, что царь Микен как-то странно поглядывает и уж очень подталкивает к мысли наставить рога собственному брату!
– У Менелая и Елены прекрасный дворец, там вполне можно провести те месяцы, что ветры заставят сидеть на берегу.
– Это долго? – почему-то испугался Парис.
– Два-три месяца, но провести их рядом с такой женщиной… Сам бы сидел, да дела не позволяют. Кроме того, ты можешь съездить ко мне в Микены, моя супруга – сестра Елены Клитемнестра, Елена бывает у нее без мужа…
Парис проглотил даже откровенный намек на возможную измену красавицы.
– Я вернусь через некоторое время и покажу тебе свое царство. Дождись меня, – предложил Агамемнон.
– Конечно.
Агамемнон отправился на корабль и дальше по своим делам, а Парис уже в лодке по Эвроту в Спарту.
Конечно, Спарту не сравнить с богатой Троей, но царевич не замечал ничего, его занимала одна мысль: вот-вот увидеть красивейшую женщину! Не будь Елена таковой, Парис испытал бы из-за своих ожиданий жесточайшее разочарование, но, к счастью, Елена действительно оказалась красавицей с совершенными формами тела и изумительно красивым лицом. А характер… ну кто же интересуется характером красивых женщин?
Менелай принял гостей радушно, он уже был предупрежден братом, много слышал от него о Приаме и его сыновьях, пригласил во дворец, распорядился омыть ноги, нагреть воду для ванны, а потом позвал на ужин в мегарон:
– Сейчас я познакомлю вас с самым большим сокровищем Спарты – красивейшей из женщин.
Перед тем как шагнуть в мегарон по вызову мужа, Елена, не глядя на него, поинтересовалась:
– Мне раздеться?
– Нет, зачем же? Думаю, троянскому царевичу будет достаточно красоты твоего лица.
Голос мужа был чужим и жестким. Елена с трудом взяла себя в руки, хотя ее прекрасные глаза все же чуть увлажнили злые слезы. Женщина решила назло Менелаю быть приветливой с гостями, но сначала это не слишком получилось.
– Моя супруга – Прекрасная Елена, самая красивая женщина.
Парис с Энеем не сразу пришли в себя. Агамемнон не лгал, супруга Менелая достойна такого звания – красивейшей. Правда, красавица была несколько рассеяна и ее мысли заняты другим, но впечатления это не портило…
Эней с Парисом говорили какие-то слова, Елена что-то отвечала, невольно заметив только красоту троянского царевича в богатом восточном наряде. Во время разговора она то и дело натыкалась на горящий взгляд Париса. Желая убедиться, что это видит и муж, она почти с вызовом глянула на Менелая, вот, мол, как мной восхищаются! И тут же смутилась, потому что муж смотрел откровенно насмешливо и словно забавляясь. Елена чуть тряхнула головой и принялась с удвоенной энергией кокетничать с Парисом. Смутился даже Эней.