– Ну что? Что он сказал?
Старший брат поморщился:
– Что тебя кастрирует, а ее вернет силой.
Вспомнив рослую, сильную фигуру бывшего мужа Елены, Парис ощутил холодок на спине.
– Ты сказал ему, что Елена сама не хочет, что она ждет ребенка?
– Уйди…
– Я люблю ее… – почти прошептал вслед уходившему брату Парис.
Гектор обернулся, прошипел в лицо:
– Ты бы, кроме любви еще и головой думал! Мало ли кого я люблю!
– Елена, они уезжают!
Женщина вскинула на подругу свои большущие глаза, глядевшие совершенно спокойно:
– А ты?
– Я? – растерялась Лаодика. – Я не знаю… а ты?
– Ну, я, как видишь, остаюсь, иначе была бы на корабле Менелая. Ты-то почему остаешься, а не бежишь к своему Акаманту? Он звал тебя с собой?
– Звал. Елена, – Лаодика вцепилась в ее руку, – давай сбежим вместе? Давай?
На мгновение Елене очень захотелось так и сделать, накинуть на голову покрывало поплотнее и броситься вместе с юной подругой к пристани. Их действительно не остановили бы, едва ли кому-то пришло в голову, что это две беглянки. Даже глаза у женщины загорелись, но внутри настойчиво толкнулся ребенок, и она сникла.
– Беги ты, я беременна…
– Я… тоже, – прошептала Лаодика.
– Что?!
Та закивала головой:
– Да.
– Тем более беги!
Лаодика стояла, широко раскрыв глаза и возбужденно дыша, казалось, еще мгновение, и она действительно побежит, но в эту минуту в комнату заглянула Климена:
– Госпожа, господин Геликаон спрашивает свою жену.
Лаодика сникла, потом растерянно улыбнулась и, накинув покрывало, поспешила к мужу.
Елена вздохнула, вон еще одна птичка осталась в клетке. Почему женщины не могут жить с тем, с кем хотят?
Она поспешила на большой утес, с которого хорошо видны корабли, уходящие в Эгейское море. Да, там высоко, но высота не пугала Елену, сердце неудержимо тянуло ее посмотреть вслед ахейским парусам.
Забираться было тяжело, сказывались жара и ее состояние. Интересно, почему пока не знала, что беременна, ничего не чувствовала, а теперь постоянно ощущает внутри себя этот шевелящийся комочек? Он беспокойный, ни один ребенок так не брыкался и не крутился.
Женщина стояла на вершине скалы, заслонив глаза от солнца рукой и вглядываясь в даль, где уходили за горизонт паруса спартанских кораблей. Это удалялся ее муж вместе с надеждой вернуться домой.
Паруса уже почти скрылись, а Елена все смотрела и смотрела вслед. Нет, ее мысли уже были далеки от уплывшего Менелая, бессмысленно размышлять о том, чего больше не вернуть, надо думать о том, как быть дальше. Теперь домом Елены будет Троя, а семьей семья Приама, где ее терпеть не могут. И в этом облаке зависти, ненависти, презрения предстояло не только выжить, но и вырастить детей.
А для этого надо занять главенствующее положение! Это в Спарте она была царицей и ее слово было главным, здесь она супруга всего лишь царевича, и не самого старшего, не наследника, почти никого… Пока ее положение отличается от других, таких же, только необычностью появления и красотой. Но с необычностью смирятся, а красоту показывать просто не дадут, это не Менелай, рядом с которым супруга всегда сидела на пирах, у Париса пируют такие приятели, что сама не захочешь, а к Приаму не подпустит Гекуба.
Вот ее главная соперница! Гекуба не позволит новой невестке подняться вровень с собой! Почему она не настояла на возвращении Елены, даже, наоборот, поддержала Париса, который без мамочки не рискнул бы чего-то требовать? Зачем ей такая соперница? Или Гекуба не считает Елену соперницей? Как победить царицу? Вдруг Елена усмехнулась, снова тронув свой живот: вот кто поможет! Приам согласился оставить сноху только потому, что надеется, что это дитя его… Этим надо воспользоваться. Если понадобится, я всех детей буду рожать от тебя, Приам! Кулачки Елены сжались, глаза загорелись, она вскинула голову: это выход. Она станет царицей Трои, но не с помощью глупого красавца Париса, а с помощью Приама.
От принятого решения стало спокойней, оно было не слишком приятным, но другого не дано.
Вдруг Елена услышала какое-то движение сзади, страх мгновенно сковал все тело, на самой вершине едва хватит места одной, сбросить ее оттуда не составит никакого труда. Кто это?!
Обернувшись, Елена увидела карабкающуюся Кассандру, и ей стало совсем плохо. Одного взгляда, брошенного вниз на камни, хватило, чтобы понять, как близка гибель. Мелькнула мысль: царица… Приам… вот она, смерть! И никто не сможет обвинить полоумную царевну, мол, была неосторожной…
Но, похоже, и Кассандра не ожидала никого увидеть на самом верху. Она остановилась в недоумении:
– Что ты здесь делаешь?
– А ты?
– Я всегда провожаю корабли.
– И я тоже, – чуть усмехнулась Елена.
Кассандра кинула взгляд на едва заметные на горизонте паруса спартанских кораблей, усмехнулась:
– Твой муж уплыл… а что же ты не отправилась за ним?
– Мой муж остался во дворце.
– Надеешься стать царицей Трои? Гекуба не позволит…
Она едва успела договорить, из-под ее ноги вдруг выскользнул камешек и… в следующее мгновение, заскользив на других, сорвалась и сама Кассандра! Елена не поняла, как успела ухватиться за тунику девушки, упав при этом на колени. Теперь она лежала на самом верху обрыва, а Кассандра висела у нее в руке, и ткань туники уже трещала, готовая порваться.
– Схватись за руку обеими руками!
– Отпусти меня, сама погибнешь, отпусти…
– Держись за мою руку, я тебе сказала! – Елена буквально зарычала на девчонку. Та перепуганно вцепилась в запястье женщины. Осторожно подтягивая ее наверх, Елена молила только об одном, чтобы эта дуреха не отпустила руку в последний миг. А еще, чтобы не дернулась, потому что иначе вниз полетят обе.
– Держись крепче, я тебя вытяну… Не дергайся, пока не почувствуешь под ногами хорошую опору, иначе полетим вместе. – Голос совершенно спокоен, словно и нет ужасающего положения.
Глаза девчонки, сначала бывшие никакими от ужаса, приходили в нормальное состояние, в них появилась мысль. Она действительно осторожно нащупывала ногами опору на камнях. Минуты показались вечностью. Вытаскивать Кассандру пришлось осторожно, потому что места на вершине было очень мало и можно попросту самой оказаться в таком же положении, только по другую сторону.
Когда наконец девушка смогла перевалить через край и улечься на скалу всем телом, Елена почувствовала, что еще нескольких мгновений она уже не выдержала бы. Они отползли от края прочь и долго сидели, все также бездумно глядя вдаль, не в силах ничего говорить.