– Ты хорошо знаешь, что я всю жизнь хотела только тебя. Каждый твой приезд в наш дом был для меня радостью! Твои объятия самыми желанными!
– И сбежала с Парисом!
Елена вскинула голову, ее глаза были полны слез:
– Я не могла больше жить той жизнью! Надоело жить во лжи!
Агамемнон чуть недоверчиво усмехнулся. Елена вцепилась в его руку:
– Давай уедем отсюда вдвоем?! Только ты и я! Сбежим на дальний остров, и я буду любить тебя до самой смерти, только тебя! Ты же хотел этого, помнишь, ты предлагал мне бежать, когда гостил у нас, а Менелая не было? Бежим, Агамемнон!
Предводитель эллинов посмотрел на любовницу долгим взглядом и вдруг покачал головой.
Елена растерялась:
– Ты… ты больше не хочешь меня?!
– Хочу, как прежде, даже еще сильнее, потому что ты с годами не стареешь, становишься лишь чувственней и желанней, но посмотри, – он вытащил красавицу за руку наружу и показал на многочисленные костры на берегу, – эти люди приплыли сюда за тобой. Тобой, понимаешь? Чтобы вернуть тебя мужу – Менелаю. Там отвергнутые тобой женихи, множество воинов, которые уже десять лет не знают ничего, кроме войны. И они не допустят, чтобы ты досталась кому-то другому!
– Мне наплевать на них всех! Я не хочу войны! Уедем?
– Не хочешь войны? Ты говорила, что была вынуждена бежать по воле Афродиты, которая обещала тебя Парису?
– Да, – не понимая, к чему он клонит, прошептала Елена. Она уже осознала, что никуда Агамемнон с ней не сбежит.
– Парис убит, что держит тебя теперь? Иди прямо отсюда в лагерь к своему законному мужу, расскажи ему историю с Афродитой, Менелай тебя любит и простит. Мало того, будет очень рад и отпразднует твое возвращение со своими друзьями, – Агамемнон насмешливо показал на костры внизу. – И на радостях прикажет переспать со всеми ними по очереди!
– Нет!
– А как же? – навис над Еленой царь Микен. – Там их осталось десять, как раз по числу прожитых в Трое лет. Не так уж много, согласись.
– Ты не любишь меня, – горестно прошептала женщина.
– Не люблю, но хочу, всегда хотел. Эрот перепутал стрелы, попав в меня стрелой вожделения, а не прекрасной любви. Другая досталась твоей сестре.
– Ты ненавидишь меня…
– И ненавижу! Ненавижу за свою беспомощность, за то, что не могу забыть твое тело, за то, что желаю его и не могу обладать все время.
– Так обладай! – метнулась к нему Елена. – Я же прошу уйти со мной! Я буду тебе верной женой, Агамемнон!
– Нет, – помотал он головой.
Елена вдруг протянула ему меч:
– Тогда убей меня! Я устала принадлежать другим, устала быть самой желанной, устала быть предметом раздора и вожделения!
– Нет!
Она горько усмехнулась:
– Ну, схвати меня за волосы и утащи к своему брату. Он будет тебе благодарен. И не только он.
И этого не мог Агамемнон. Он не могут убить столь желанную женщину, не мог отдать ее своими руками другому.
– Не можешь… ничего не можешь… Прощай.
– Куда ты?
– Обратно в Трою к Деифобу, мой новый супруг ждет меня! По крайней мере, он не будет отталкивать меня! А если и Деифоб погибнет, то у Приама много сыновей…
Она ждала, что остановит, пусть грубо, силой, пусть даже потащит в лагерь к ахейцам и отдаст Менелаю… Все равно потом они встретятся, и Агамемнон снова будет столь же страстен, как был только что!
Но он не остановил. И Елене пришло в голову, что Эрот все же выпустил свинцовую стрелу. Что ж, теперь ей нечего терять… и нечем дорожить…
Уже ныряя в заросли, она невесело усмехнулась:
– Ифигению я родила от тебя, а не от Тесея.
– Что?! – рванулся за ней Агамемнон. – Ты лжешь!
– Зачем? – спокойно пожала плечами Елена и отправилась к стене, где все еще болталась веревка с узлами, по которой так удобно было спускаться.
Совершенно оглушенный услышанным, он не сделал ни единого движения, чтобы ее остановить.
Когда она уже взобралась на верх стены, послышался крик:
– Елена!!!
Поздно, – усмехнулась женщина. В этот момент ее схватили мужские руки, охрана заметила Елену, но решила, что она только пытается бежать. Вяло шевельнулась мысль: «Хоть бы убили, что ли…»
Не убили, привели к Деифобу. Тот, узнав, в чем дело, принял все на свой счет.
– Оставьте нас.
Немного походил по комнате, остановился перед безразлично сидевшей Еленой, вдруг взял ее за локти и поднял на ноги.
– Я знаю, ты хотела сбежать, потому что боишься меня. Ты любила Париса (о, боги, какой дурак!) и теперь не хотела бы разочаровываться… Я не разочарую тебя. Брат был мальчишкой, мало что умевшим. Я взрослый мужчина, сегодня ты познаешь мою силу и поймешь, насколько я лучше… М-м-м… как ты хороша нагая!..
За время этой речи руки Деифоба уверенно освобождали ее от одежды.
«Он действительно опытен», – подумала Елена.
Немного погодя:
– И силен.
– И умел.
– И вообще, он даже лучше Париса.
– И даже… Агамемнона!
– Я помогу тебе забыть всех твоих мужчин! – шептал Деифоб на ухо, и она поверила… Хотелось спросить: где же ты был столько лет?
Утром Деифоб посоветовал утомленной ночными ласками Елене:
– Не выходи из комнаты. Все, что тебе нужно, принесут сюда.
– Боишься, что сбегу? – усмехнулась женщина.
Он наклонился над ложем, провел рукой по бедру:
– Не хочу, чтобы тебя видели другие мужчины. Ты будешь моей, и только моей. Бесконечно.
Он набрасывался на нее так, словно ждал встречи десять лет, даже Агамемнон не бывал столь ненасытен. Ночью она усмехнулась про эти десять лет, Деифоб согласился:
– Так и есть! Я жажду тебя все эти годы, неужели не замечала? И теперь спешу наверстать упущенное…
– Ты хоть любишь меня?
– Люблю? – удивился новый муж. – Спрашивать такие глупости могут только женщины. Вам не дано понять, каково это: желать обладать столько лет и наконец получить такую возможность! При чем здесь любовь?
Вот и все. Он был просто одним из мужчин, страстно желавших обладать ее телом и получившим наконец такую возможность. Да, он превзошел всех прежних пылом и умением (Елена вспомнила, как Гектор однажды ругался, что Деифоб переспал со всеми проститутками Трои!), даже Агамемнона, все же был моложе царя Микен и сильнее, но в его душе не было любви…
Почувствовав, что что-то не так, Деифоб усмехнулся: