Так, мечтая о предстоящих сексуальных играх, Геннадий Семенов, пуская дым в сторону пруда, неожиданно услышал за спиной какой-то шорох. Шепелю не удалось бесшумно подойти к беседке. В темноте он попал в небольшую яму, предательски зашуршавшую прошлогодней листвой. Геннадий обернулся, оставив оружие на коленях. Выкинув окурок, крикнул в сторону забора:
– Стой, кто идет? – Сказалась армейская привычка. – Стой, сказал! Стрелять буду!
Сбоку к беседке вышел Шепель:
– Стрелять, говоришь, будешь? Ну, давай!
– Ты кто?
– Тот, кто в пальто!
Семенов потянулся за ружьем, но Михаил, быстро сблизившись с охранником и захватив его шею, сдавил сонную артерию и отпустил тело, которое свалилось со скамьи на деревянный пол.
– Вот так, стрелок! – проговорил майор и повернулся к Киму: – Спеленай его, Леня, да пойдем к дому.
– Минуту…
Пока капитан занимался охранником, Шепель вызвал на связь Тимохина:
– «Орион», это Второй. Мы сняли свой пост. Двое пошли к тебе, я с четвертым выхожу к дому.
– Подход к тыловым дверям!
– Помню.
– Давай! Мы тоже скоро подойдем.
– Понял, до встречи… Какой-то хренью мы занимаемся, командир, честное слово!
– Это что за разговоры прямым текстом?
– Да брось ты. Тоже мне, целую операцию развели… Да мы этот объект могли втроем с Кимом и Дроздом легко отработать.
– Прекратить разговорчики! Связь исключительно по необходимости и в установленном режиме. Выполнять поставленную задачу!
– Есть выполнять поставленную задачу, – в тон Тимохину ответил майор Шепель и отключил станцию.
– Ты чем недоволен, Миша? – закончив с охранником, спросил друга Ким.
– Тем, что нашу группу бросили на каких-то лохов… Менты сами могли своего «оборотня» взять, на хрена нас-то привлекли?
– Не забывай, впереди еще здание…
– И в нем пятеро… нет, шестеро мужиков, включая водителя, и одна баба. А против них пятнадцать спецназовцев… Детский сад.
И тут в здании прозвучали два выстрела.
– Из «пээма» стреляли, – озабоченно сказал Ким, взглянув на Шепеля. – У наших «макаровых» нет.
– Да-а… Видно, ошибся я… Бегом к зданию!
…Подгруппа Тимохина преодолела забор непосредственно у пруда, на участке, где местность была более прикрыта зарослями ивы. Макаров по береговой линии обошел пост у причала и без труда обезвредил часового. О чем доложил Тимохину. Александр повел своих бойцов в гостевой дом, где в большой комнате первого этажа отдыхали четверо охранников дневной смены. Их взяли без проблем, спящими. Приковали к кроватям наручниками. Обыскали дом, не найдя ничего, вышли на улицу. К Тимохину подошли капитан Дрозденко и старший лейтенант Самойлов. Лушин доложил, что берег пруда «чист». Александр принял доклады Крымова и Шепеля. Подумав, вызвал на связь начальника отдела спецмероприятий Управления – до того, как подгруппа Соловьева ворвалась в дом:
– Крым, это «Орион». Гараж для вас отменяется. Им займутся другие.
– Принял!
Тимохин повернулся к снайперу группы Шматко:
– Денис, посмотри гараж и все постройки в усадьбе.
– Есть, командир!
– Так, внимание…
Договорить Александр не успел – в доме хлестнули два пистолетных выстрела.
– Не понял!.. – Тимохин тут же вызвал Крымова: – Что за выстрелы, Крым?
– Не знаю! Пока доклада от Самойлова из дома не поступало. Но охрану его подгруппа нейтрализовала. Я уже докладывал об этом.
– Похоже, у нас начинаются проблемы… Всем в дом! Работать по плану.
Спецназ рванулся в дом. На ходу Александр достал радиостанцию и вызвал Соловьева:
– Первый, это «Орион»!
– Первый на связи.
– Что у тебя за выстрелы?
– Только что хотел вызвать тебя. У нас в гостиной оказался агрессивный клиент. Он и открыл по нам огонь из пистолета.
– Задел кого-нибудь?
– Нет. Прошу разрешения на ликвидацию стрелка.
– Погоди пока. Я вхожу в дом.
Подгруппа Тимохина, а также майор Шепель и капитан Ким одновременно подошли к зданию.
…Телохранитель Строгина, бывший капитан МВД, племянник бывшего генерала, в этот вечер решил напиться. Вообще-то Гурин пил крайне редко, но сегодня был особый случай. Сегодня гражданская жена дядюшки и по совместительству любовница Гурина дала отставку тридцатилетнему капитану. И произошло это неожиданно, а главное, обидно. После обеда, как всегда зайдя в спальню Строгина, где большую часть времени, находясь в усадьбе, проводила эта молодая хищница-авантюристка, Гурин предложил провести завтрашнюю ночь вместе, так как дядюшка собирался на встречу со своими тайными покровителями, на которые он не брал даже племянника-телохранителя, только своего помощника Жукова. Телохранитель генерала даже и подумать не мог, что Виктория откажет ему. Но Лавадская неожиданно отказала. Более того, она заявила, что больше не желает иметь ничего общего с Гуриным и просит его забыть о том, что уже было.
Гурин был поражен. Пытался узнать, что произошло с любовницей, но Виктория даже не стала с ним разговаривать. Потребовала, чтобы он оставил ее в покое, иначе она расскажет дядюшке о сексуальных домогательствах племянника. Пришлось Гурину уйти. Непонимание происходящего не давало ему покоя. Хорошо, что дядя с помощником не доставали. Гурин днем гулял по лесу, ломая голову над тем, что могло стать причиной краха его отношений с Викторией. И он узнал причину. Как у всякого начальника, у него в охране были свои люди, свои стукачи. Один из них, самый осведомленный, Сергей Кротов, разъяснил ситуацию. Подошел к Гурину, когда тот в задумчивости стоял на южном причале пруда, и спросил:
– О чем задумался, начальник?
– Это ты, Кротов? Уйди, не до тебя.
– А может, наоборот, именно я тебе сейчас и нужен? Вижу, поведение дядиной шлюшки вывело тебя из равновесия…
Гурин резко обернулся к подчиненному стукачу:
– Что тебе известно?
– Всё, начальник. И о твоих кувырканиях с женой дяди, нашим шефом, и о том, что сегодня эта сука Лавадская кинула тебя. И даже еще больше – почему она это сделала и что планирует в ближайшем будущем.
– Говори, Кротов, не тяни!
– А все, начальник, просто. Лавадская спала не только с генералом и с тобой.
– С кем еще?
– Со своим водилой Крюковым. Более того, меж ними завязалась любовь. Да, да, капитан, самая настоящая!
– Я пристрелю этого Крюкова! – вскричал разъяренный Гурин.
– Ничего ты не сделаешь, Юрий Владимирович. Если, конечно, не хочешь спалиться перед дядей… А генерал Строгин предательства не прощает. Даже племяннику и своей бабе не простит. Вот он может пристрелить. Но сразу всех, кто за его спиной вешал ему рога, – и Викторию, и тебя, и Крюкова. Очень даже легко, и ты это знаешь лучше меня.