— Я не мастурбирую!
— Конечно, все верят, — кивнул Корки.
— И в постели он ведет себя, как говнюк, могу спорить, — сказала Сильвия, поворачиваясь к Сандре. — Так ведь?
— Ну, не знаю, как в постели, — задумчиво ответила Сандра, — мы ведь делали это в машине. И так быстро, что я ничего не запомнила…
— Вот-вот, это я и подразумевала.
— Прекрасно, — произнес Тед. На лбу его выступил пот. Он встал.
— Я ухожу. Вы все помешались. Я скажу им… — Он остановился и добавил вдруг с трогательной непоследовательностью:
— Я никогда не имел в виду того, что сказал о моей маме.
Он сделал глубокий вдох и продолжал:
— Ты можешь застрелить меня, Чарли. Но остановить меня ты не сможешь. Я ухожу.
Я поставил пистолет на предохранитель и ответил:
— Стрелять в тебя никто не собирается. Но позволь напомнить, Тед, что ты не выполнил свои обязанности подсудимого.
— Тоже верно, — согласился Дик и прежде, чем Тед подошел к двери, обогнал его и преградил ему путь. На лице Теда появилось выражение крайнего недоумения.
— Эй, Дик, что с тобой?
— Я тебе не Дик, сукин сын.
Тед замахнулся, чтобы ударить его, но Пэт и Джордж Янек тут же подскочили, схватив его за руки.
Сандра Кросс медленно встала и направилась к Теду. Она шла не торопясь, скромно опустив глаза, как девушка на деревенской дороге. Она приблизилась к Теду, подняла руку и дотронулась до воротничка его рубашки. Тед отдернулся, но Дик и Пэт крепко его держали. Сандра начала аккуратно отрывать пуговицы от его рубашки. Одну за другой. В мертвой тишине, наступившей в классе, были слышны лишь звуки падающих на пол пуговиц. Сандра распахнула Теду рубашку. Майки под ней не было. Кожа его была белой и гладкой, и Сандра сделала вид, будто собирается его поцеловать.
Тед плюнул ей в лицо.
Из-за плеча Сандры вырос Пиг Пэн.
— Эй, приятель, — оскалился он, — я ведь могу выдавить тебе глаза. Знаешь, как это делается? Сейчас покажу. Это совсем несложно.
— Отпустите! Чарли, прекрати этот цирк…
— Он всегда жульничает! — громко произнесла Сара Пастерн. — Он всегда подглядывает в мою тетрадь на уроках французского. Всегда.
Сандра все еще стояла перед Тедом, зловеще улыбаясь.
— А вот теперь смотри, — прошептал Билли Сойер. Он взял Теда сзади за волосы и резко дернул. Тед вскрикнул.
— И на стадионе, на беговой дорожке, он тоже мошенничает.
— Чарли, — обернулся ко мне Тед. — Пожалуйста. Он продолжал улыбаться, но глаза его были полны слез.
Сильвия медленно обошла вокруг него. Затем остальные ребята последовали ее примеру и медленно двинулись вокруг Теда. Это напоминало какой-то странный танец, показавшийся мне почти прекрасным. Звучали вопросы и обвинения, Ирма засовывала линейку Теду в штаны, Энн Лески терла ему переносицу ластиком. Рубашку с него сняли и отбросили в угол. Корки пошарил в столе, нашел флакон черной туши и вылил Теду на голову. Ребята весело растирали чернила по волосам Теда. Он бормотал что-то бессвязное.
— Получай свою звезду, герой, — сказал Дик Кин, нанося мастерский удар коленом.
Тед вскрикнул. Глаза его полезли на лоб.
— Пожалуйста, Чарли… Он всхлипывал.
— Пожалуйста…
Нэнси Каски, скомкав тетрадную страницу, заткнула ему рот. Тед попробовал выплюнуть бумагу, но Сандра старательно затолкнула ее обратно, укоризненно сказав:
— А плеваться нехорошо.
Харман снял ботинок, потер его о перепачканные чернилами волосы Теда, затем прислонил подошву к его голой груди. Получился огромный черный след. Кэрол, аккуратно примерившись, наступила каблуком Теду на ногу и покрутилась на пятке. Что-то хрустнуло. Тед издавал какие-то странные звуки, но ничего нельзя было разобрать. Пиг Пэн ударил его в нос.
Наступила небольшая пауза. Я заметил, что опять держу пистолет дулом к себе, словно целюсь себе в голову. Я разрядил его и осторожно положил на стол миссис Андервуд. Прямо на ее тетрадь с планом урока. Хотя такое в ее план вряд ли входило.
Ребята улыбались. В это мгновение они казались мне прекрасными, как юные боги. Только Тед выглядел преотвратно. Чернила текли по его лицу, из носа шла кровь, взгляд был абсолютно безумен. Он тяжело дышал, изо рта торчала бумага.
Я подумал: «Мы должны были сделать это. Мы должны были идти до конца». И тогда они навалились на него.
Корки поднял шторы. Он сделал это быстро, резкими движениями. Я выглянул в окно. Теперь там были, казалось, сотни полицейских машин. Толпа выросла в несколько раз. Я зажмурился: глаза заболели от солнечного света.
— Пока, — сказал я.
— Пока, — ответила Сандра.
Все попрощались со мной прежде, чем уйти. Шаги в коридоре звучали странно, и я представил себе, закрыв глаза, гигантскую сороконожку, идущую по школьному холлу. Затем я выглянул в окно и увидел, как ребята идут уже по лужайке. Все-таки лужайка была хороша. Даже после всего случившегося. Последнее, что я запомнил, глядя на одноклассников — что руки их были измазаны черной тушью.
Копы окружили их плотным кольцом.
Один из репортеров, отбросив осторожность и увернувшись от трех копов, подбежал к ребятам.
Последней из дверей вышла Кэрол Гренджер. Мне показалось, что она обернулась, но точно сказать не могу. Филбрек флегматично двинулся к школе. Всюду сверкали вспышки фотоаппаратов. Оставалось мало времени. Я подошел к Теду, сидящему на полу возле доски, на которой были наклеены заметки «Математического Общества», никем никогда не читанные, несколько комиксов (верх совершенства, на вкус миссис Андервуд) и портрет Бертрана Рассела с изречением «Уже одна гравитация доказывает существование Бога». Думаю, сейчас любой школьник сказал бы старине Бертрану, что не так уж все просто с гравитацией, как ему казалось. Я присел на корточки рядом с Тедом и вытащил у него изо рта бумажный ком, отбросив его в сторону.
— Тед.
Он глядел мимо меня.
— Тед, — повторил я, мягко до него дотронувшись. Он отдернулся, бешено завращав глазами.
— Тебе станет лучше, — произнес я, — и ты забудешь этот день, как кошмарный сон.