На следующий день, утром 17 января, боевики попытались использовать остовы сгоревшей бронетехники как прикрытие для занятия выгодных позиций. Но группа гранатометчиков численностью в четыре человека не успела пробежать и полпути по проспекту – их тут же расстреляли снайперы разведроты. В 11.00 на огневую позицию вышел первый танк, «Т-72» лейтенанта Авдеева, и продолжил расстрел здания прямой наводкой. Боевики в здании, видимо, освоились. Они уже не пытались в открытую высовываться с гранатометами в окна и, оставив затею подбить танк, перешли к обстрелу позиций десантников из стрелкового оружия. Огонь велся пассивно, но прицельно, боевикам удалось ранить одного солдата 9-й роты – правда, легко, в руку. Боец мог оставаться в строю, но Голубятников принял решение о его эвакуации.
Относительно спокойно складывалась обстановка и в зонах ответственности 7-й, 9-й и разведывательной рот. Боевики время от времени появлялись, но снайперские группы работали четко, метко выбивая тех, кто пытался как-то проявить себя в секторах обстрела. Только в районе поликлиники обстановка оставалась напряженной. В 9 утра дозорные взвода 7-й парашютно-десантной роты доложили о выдвижении к поликлинике группы боевиков численностью около двадцати человек, имеющих на вооружении и автоматы, и пулеметы, и гранатометы. Командир роты капитан Соколенко, приказав старшему лейтенанту Лихолетову продолжать наблюдение и в случае необходимости организовать оборону здания со стороны «зеленки» и ДГБ, вместе со старшим лейтенантом Стрельцовым и бойцами, снятыми с позиций для усиления северного направления, пошли к торцу здания. Пропустив солдат вперед, офицеры следовали сзади. Они минули уже почти весь коридор, как со стороны Департамента прозвучал выстрел. Соколенко охнул и, схватившись за бок, опустился на пол, прислонившись к стене.
– Задело, Костя? – бросился к нему Стрельцов.
– Да, – морщась от боли, ответил командир роты. – Снайпер, сука, в бочину потрафил…
– Ты погоди, сейчас помогу. Дронин, Петренко, Светлов, ко мне! – Разрезав камуфляж и осмотрев небольшую рану, Стрельцов достал шприц-тюбик и вколол Соколенко промедол.
– Сейчас, командир, полегчает.
– Кровь идет? – спросил Соколенко.
– Нет.
– Плохо. Значит, застряла. Если откроется внутреннее кровотечение, мне хана!
– Да ты не волнуйся, Кость! Сейчас организуем твою эвакуацию на медицинский пункт, там Адамский с Антошиным вытащат пулю. А не смогут сами, так в госпиталь отправят. Ты держись, Костя!
– А куда ж я денусь, Юра, – через силу улыбнулся Соколенко.
– Быстро сюда плащ-палатку, ротного ранило, понесем его на МПБ, – приказал Стрельцов подошедшим бойцам.
– Не суетись, Юра, – проговорил Соколенко. – Куда вы меня потащите, когда духи на поликлинику наступают? И улица из ДГБ простреливается… Вас всех положат.
– А это уже не твоя забота. Прорвемся.
Бойцы бросились в коридор и вскоре вернулись, разложив перед командиром плащ-палатку.
– Если кто-то боится, может остаться. Ну? – сказал Стрельцов.
– Да вы что, товарищ старший лейтенант! – чуть ли не в один голос ответили десантники. – За кого нас держите?
– Ну, тогда нормально. Значит, укладываем капитана на палатку, выходим из здания через западный выход на улицу и бегом, что есть силы, рвем к нашим позициям у вокзала, прямиком в медпункт. Оружие за спину!
Солдаты аккуратно уложили командира 8-й роты на плащ-палатку и вчетвером, включая Стрельцова, подняли ее.
– Выходим! – распорядился старлей. Наспех сформированная эвакогруппа прошла к выходу. – А теперь, бойцы, бегом к улице и к позициям. Вперед!
Группа вынесла Соколенко на улицу и под огнем противника, не обращая внимания на искры, выбиваемые пулями из асфальта, рванула к позициям батальона. Им повезло: боевики никого не задели. Они пробежали мимо здания КНП и внесли Соколенко в помещение старого дома, где располагался медпункт батальона. К ним сразу же подбежал Антошин.
– Что случилось?
– Со…коленко, ранило, – ответил запыхавшийся Стрельцов.
– Так! Все свободны! – Перед самодельными носилками появился Адамский.
Соколенко находился в сознании и мог сам объяснить медикам, куда ранен. Врач крикнул уходящему на улицу Стрельцову:
– Юрик! Комбату о Косте сообщи!
– Конечно!
Оставив солдат у ставропольцев, Стрельцов поднялся на второй этаж и вошел в помещение КНП, где находились комбат, начальник штаба и зампотех батальона.
Увидев взводного, который должен был руководить обороной торца поликлиники, Голубятников удивленно спросил:
– Стрельцов? Ты чего здесь делаешь?
– Да вот, с бойцами Соколенко принес.
– Соколенко? А что с ним?
– Ранен.
– Куда?
– Пулевое, в бок!
– Он в сознании?
– Да. По крайней мере был, пока нас Адамский из медпункта не выставил. Я Соколенко промедол вколол.
– Как же вы его из поликлиники сюда доставили?
– А что, надо было туда эвакогруппу вызвать?
– Ладно, пойдем посмотрим, что там с Костей.
Комбат со Стрельцовым вышли на улицу. По пути Голубятников спросил:
– Надеюсь, бойцов обратно не отправил? Под пули духов?
– Что я, идиот? У ставропольцев они, вместе вернемся в поликлинику.
Офицеры зашли в медпункт. Соколенко сидел на матрасе, у стены. Он был бледен, но в сознании.
– Вот, попали-таки, суки, – увидев Голубятникова, проговорил капитан.
– Тяжелое ранение. Его надо срочно эвакуировать в госпиталь. Я здесь ничего не смогу сделать, – сказал подошедший Адамский.
– Белова ко мне! – приказал комбат.
Юрий выбежал из здания и вскоре вернулся с командиром взвода материального обеспечения.
– Соколенко ранен, Витя, – сказал прапорщику Голубятников.
– Да вы что?!
– Вот тебе и «что». Ранение тяжелое, необходимо операционное вмешательство. Посему берешь БТРД и везешь капитана в наш аэромобильный госпиталь. Там тебя встретят.
– Есть, товарищ подполковник!
Соколенко аккуратно положили в БТРД, и тот ушел в сторону парка. Проводив бронетранспортер, комбат приказал Стрельцову выбрать момент и вернуться с бойцами в поликлинику, чтобы снова принять командование ротой. Сам же поднялся на КНП.
– Ну как там Соколенко? – спросил Кувшинин.
– Держится, в сознании; пуля в печень, как и Шабалину, угодила. Плохо, что кровь не выходит.
– Внутреннее кровотечение?
– Скорее всего. Надо поторопить медиков, чтобы подготовились к встрече раненого.