– Точно, свалил, комод, – со злостью сказал Артюшин. – Ну, сучара, поговорю с тобой после боя! Давай, Толян, к окну – и сразу, сразу огонь, пока духи не засекли и эту точку. И пока ротный не подвел ребят, хотя наши пацаны рядом должны быть.
Десантники подошли к окну и увидели бегущую, значительно поредевшую толпу.
– Получайте, джигиты! – Артюшин дал две очереди, и еще шестеро боевиков упали на землю.
Чеченцы из укрытия перенесли огонь на окно этой комнаты, и Артюшину с Шохиным пришлось укрыться. Отойдя за стены, они услышали взрыв у ДГБ, за ним второй. Одновременно из всех окон торца ударили автоматы. Артюшин взглянул в проем окна и увидел освещенных заревом пожара двух боевиков, бежавших ко входу в ДГБ. Вскинул пулемет, но те буквально запрыгнули в спасительный подъезд. Шохин же открыл огонь в сторону МВД.
Вскоре стрельба затихла, и Шохин довольно проговорил:
– Есть, козлы! Почти всех завалили!
– Кто-то ушел?
– Да, чела три успели проскочить во двор МВД. Остальных ребята положили, что ударили со всех позиций торца.
– Еще двое в ДГБ прошмыгнули; хотел срезать, но не успел. Интересно, кто по духам из гранатомета приложился?
– Может, кто-то из 8-й роты?
– Ну что, орлы? Заставили вас духи по комнатам зайцами прыгать? – вошел в комнату улыбающийся Беденко, держа в руках «РПГ-7».
– Так это ты по ним из гранатомета? – спросил Артюшин.
– Я! Как въехал, что духи весь торец накроют, метнулся за этой дурой, – он погладил гранатомет, – и на вашу позицию, по которой чечены уже не стреляли. Ну и влепил по группе прикрытия два выстрела. Неплохо получилось, да? А вы, наверное, подумали – свалил сержант, сука позорная, трусливая?
– Да нет! Мы сразу поняли, что ты за «РПГ» побежал, – переглянулись парни.
– Ха! Не заливай! Я слышал, как ты, Артюшин, обещал после боя со мной разобраться.
– Тебе показалось.
– Да? Ну, ладно, показалось так показалось… Странно, но духи из основного здания молчат, а должны по идее за своих начать мстить.
В комнате появился старший лейтенант Лихолетов, и сержант с рядовыми замолчали.
– О чем разговор, служивые? – спросил командир взвода.
– Да вот, пытаемся понять, почему духи из основного здания не стреляют. Должны были бы открыть огонь, отомстить за своих.
– За своих – да, но не за тех, кто пытался сбежать из дома. А прорывалась, судя по всему, группа духов, решивших не ждать, пока мы их кончим, и свалить из ДГБ втихаря.
– Ну, тогда я тем двоим, что вернулись в дом, не завидую. Им уж точно за предательство башни свернут.
– Сколько прорвалось в обратку духов, говоришь? – спросил Лихолетов.
– Двое, – ответил Артюшин. – Я не успел их достать, слишком уж резво запрыгнули в подъезд.
– Так, двое вернулись в здание, но там их наверняка расстреляют; трое ушли к МВД. По докладу Беденко, попытку прорыва осуществляла группа из двадцати человек плюс восемь духов прикрытия – итого около тридцати. Пять ушло, пара-тройка может до сих пор прятаться за мусором, но они обречены, снайперы взяли под прицел эти кучи. Следовательно, что?
– Что? – переспросил Беденко.
– То, что мы положили не менее двадцати пяти рыл.
– Я точно девятерых приземлил, – сказал Артюшин.
– И я двоих; это тех, что увидел, – добавил Шохин.
– Ну а группу прикрытия изрядно потрепал наш доблестный Беденко. – Командир взвода повернулся к сержанту: – Молодец, Паша, вовремя сообразил, что надо делать. Если бы не выстрелы гранатомета, прорвалось бы гораздо больше боевиков. – Он перевел взгляд на Артюшина и Шохина: – И вы, парни, молодцы. От лица службы объявляю благодарность.
– Служим Отечеству!
– Хорошо слу€жите, как надо. Благодарность я вам от себя объявил, а после штурма все будете представлены к наградам. Пока же занять прежние позиции и продолжать наблюдение за зданием ДГБ. В случае повторной попытки прорыва или атаки со стороны Департамента огонь открывать без всяких докладов. Но я сильно сомневаюсь, что боевики решатся на атаку или прорыв. Хотя… что у них на уме, один черт знает. Вопросы ко мне? Нет вопросов. И это тоже правильно. Вперед, на позиции!
Сержант и солдаты разошлись по комнатам, а старший лейтенант Лихолетов прошел на командно-наблюдательный пункт усиленной или сводной штурмовой роты и доложил капитану Соколенко о ликвидации попытки прорыва из ДГБ крупной банды противника. Соколенко, в свою очередь, доложил результаты боя на КНП батальона.
К 2.30 прекратился пожар в южном крыле, а около пяти погас и четвертый этаж северного крыла здания ДГБ. Где-то еще около часа слышались взрывы от подрывов боеприпасов; казалось, рвались они на всех этажах обоих крыльев здания. Но, по видимости, на другие этажи пожар не перекинулся.
В 6 часов неожиданно наступила оглушающая тишина. Даже снайперы прекратили обстрел. Ненадолго, до рассвета, но прекратили. Бойцы и офицеры получили возможность короткого, оттого столь ценного, восстановительного отдыха.
В 8.30 командир батальона со связистом Выдриным и небольшой группой охранения прибыл на командно-наблюдательный пункт 9-й роты.
– Весело ночью было у соседей? – спросил он у капитана Боревича.
– Да, стрельбу открыли такую, что я решил, будто духи из ДГБ решились на штурм. Хотел связаться с вами, но обстановка прояснилась быстро, после переговоров с Соколенко. Он и рассказал о попытке прорыва крупной группы духов к МВД. Сдают нервишки у дудаевских чекистов.
– Я бы не стал это утверждать. Мы не знаем истинного мотива выхода группы из ДГБ и попытки прорыва к МВД. Вполне возможно, что это была не попытка побега, а нечто другое, входящее в планы командования группировки, обороняющей здание. Но, как бы то ни было, ни то ни другое бойцы Соколенко осуществить духам не дали. И это главное. Пойдем-ка, Саша, еще раз посмотрим на пролом, сделанный танкистами.
– Думаете, духи его за ночь заложили?
– Нет, но первичный осмотр проводился в условиях запыленности и задымленности, что-то я мог не увидеть; а нам надо знать точно устройство этажей.
Командир батальона и ротный прошли в комнату, откуда хорошо просматривалось пространство за проломом. Через триплекс Голубятников вновь осмотрел его, потом отошел за стену.
– Коридор виден, решетчатые перегородки тоже, а вот помещения слева и справа нет. Необходимо более сильное разрушение здания.
– Извините, товарищ подполковник, хотелось бы знать, когда вы планируете штурм? – спросил Боревич.
– А ты готов к нему?
– В принципе да!
– Штурмовые группы пойдут в дом только после того, как станет ясно, что мы сможем быстро овладеть зданием, избежав никому не нужных, неоправданных потерь. Но скоро, Саша, уже скоро. Два дня еще поработают танки, а там будет видно.