Ярослав и Блуд вскочили на ноги, князь в страхе глядя на проводника, а воспитатель озираясь по сторонам. Весь стан вмиг загородился щитами, выставил десятки луков. Ужас обуял всех! Только Власко присел над соплеменником, разглядывая стрелу и сокрушенно качая головой.
– Что? Кто это его?! – В глазах Ярослава метался ужас, а рука уже привычно двигалась, завершая крестное знамение. – Господи, помилуй!
– Это стрела волхва.
– Метили в меня?
– Волхвы всегда попадают в того, в кого метят. Данец хотел убить тебя, а я не успевал остановить. Его убил волхв, который подходил днем.
– Оборотень?! – ахнул Ярослав.
– Кто оборотень, волхв? Да, они умеют обращаться в волков, но думаю, волком был другой. Не доля тебе, князь, погибнуть. Живи.
И снова лицо Блуда было белее снега, а губы дрожали. Теперь Ярослав не стал откладывать разговор, пристал к воспитателю решительно:
– Расскажи, что знаешь!
Его поразило то, что Власко почему-то кивнул Блуду:
– Скажи князю, пора ему самому выбирать…
И почему-то Блуд не удивился тому, что простой вятич ему почти приказывает.
Блуд долго не мог подобрать нужных слов, но постепенно рассказал о пророчестве волхва, именно того, который вышел днем из леса. Князь кивнул: такого забыть трудно, черные волосы и седая борода не у всякого есть. Услышав, что должен получить Киев и всю Русь, но только ценой несчастий и даже предательства, Ярослав задумался.
Блуд не стал торопить воспитанника, пусть сам подумает. До сих пор он считал пророчество простыми словами, хотя старательно воспитывал будущего князя всей Руси. Только не думал, что выбирать Ярославу придется так скоро, казалось, что еще много времени впереди, еще успеет… Но увидев старика с седой бородой и черными волосами, вмиг осознал, что время пришло. Поэтому и стало страшно. А тут еще разговоры про оборотней и вурдалаков.
Пусть Ярослав решает сам, повернет обратно – его выбор, Блуд уже не решился бы настаивать, он понял, насколько все серьезно и страшно. Черная стрела, торчащая из горла Данца, красноречиво говорила о том, какая сила им будет противостоять. Блуд думал, что противостояние будет в Киеве, а оказалось – в дальнем медвежьем углу, где и помощи ждать не от кого. Такие мысли спокойствия не добавляли.
Тело Данца просто оттащили подальше в сторону и завалили еловыми ветками, никому не хотелось ночью копать могилу и хоронить так странно убитого человека. Да и человека ли? Он остался в людском обличье, и все равно казалось, что лежит убитый волк. До утра не спали почти все, сидевшим у костров людям казалось, что в любой миг отовсюду могут посыпаться такие же черные стрелы.
Ярослав лежал, глядя в пустоту, и размышлял. Блуд не решался спросить воспитанника, что тот думает, понимал, что здесь ни подсказывать, ни спешить нельзя, трудный выбор Ярослав должен сделать сам, чтобы потом никогда не смог укорить, если что в жизни будет не так. Выберет молодой князь спокойную жизнь – вернутся они в Киев. Объяснить будет легко: мол, убили проводника, кому дальше вести? Да и ни у кого после случившегося язык не повернется укорить Ярослава. Решит продолжить – как знать, все ли пойдут за ним, многих испугало происшествие. А выбирать-то совсем мальчишке, за таких, как он, обычно все решают либо отцы, либо кормильцы. Но отец далеко, а кормилец не вправе, самому придется.
К утру все почувствовали, что основательно промерзли. Куда и девалась вчерашняя почти оттепель? Ни тумана, ни капели, ни просевшего снега. И река едва не звенела на морозе! Кто-то решился сходить за водой ко вчерашней промоине, но там так замерзло, что впору рубить топором! Из лошадиных ноздрей валил пар, зима в одночасье вдруг вспомнила, что ей положено быть суровой.
Блуд осторожно покосился на Ярослава и замер. Изумленно уставились на князя и остальные. Как в одночасье сменилась погода, так за ночь изменился их князь. Перед небольшим отрядом стоял взрослый молодой мужчина, твердость воли которого была видна с первого взгляда. Куда девались щенячьи повадки юнца, пытающегося казаться старше своих лет? Княжич превратился в князя, и все почувствовали, что вот у этого человека хватит и сил, и воли править твердой рукой!
– Ты… что решил? – осторожно заглянул в глаза воспитаннику Блуд.
– А чего решать? Я князь, мне отступать негоже!
Показалось или его слова действительно вызвали вздох облегчения у остальных? Не только у Блуда вдруг защемило в груди, многие, слышавшие ответ Ярослава, почувствовали любовь и восхищение этим хромым мальчиком, взявшим на себя решение их судеб. Чувствуя, что с него не сводят глаз все дружинники, Ярослав размашисто перекрестился:
– Все в божьей воле, ему себя вверяю. Помоги, Господи!
Голос больше не сбивался на петушиные взвизги, словно за ночь и он повзрослел тоже.
Руки сами потянулись ко лбам, потом к животам, к правому плечу, к левому…
Но Блуд уже знал и другое – нигде нет Власко. Если он тоже волхв и тоже оборотень, то это плохо, тогда стрелы можно ждать из любого куста. Ярослав, видно, и сам заметил отсутствие второго проводника, чуть нахмурился, соображая, как быть, потом махнул рукой:
– Доберемся сами. Река вон замерзла, по ней и пойдем.
Он хотел добавить, мол, не возвращаться же из-за Власко, но не успел, потому что тот сам появился из-за деревьев.
– Ты… куда это ходил? – Князь постарался, чтобы голос не выдал и тени сомнений.
– Смотрел нож. Там он, потому волк на воле ходит…
– А может, это… – Князь недоговорил, но и без слов понятно о ком речь.
Власко помотал головой:
– Не, он же был в человечьем обличье. Волк бродит еще. А Данца все одно зарыть надо, негоже, чтобы вот оставался.
– А кто сделает?
– Ну, могу я, если другие боятся. Только и оборотня надо хоронить, любой брошенный мстить станет и после смерти.
Почему вдруг у Ярослава возник следующий вопрос, он не смог бы сказать, но ответ на него Власку дался трудно:
– А ты крещеный ли?
Проводник чуть помолчал, потом мотнул головой:
– Нет. Не заставляй, князь, по чужой воле веру не меняют. Коли сам пойму, что годится она мне, так крещусь. А бояться меня тебе не след, слышал же, что волхв сказал – живи! А я помогу. Пока.
Ярославу бы спросить, почему пока и в чем поможет, но Власко дальше разговаривать не стал, повернулся, словно и не князь перед ним, и ушел к своему коню. А Блуд сокрушенно покачал головой:
– Не зря ли я тебе такую Долю выбрал?
– Не зря! – резко повернулся к нему Ярослав. – Я буду князем и даже киевским! Прав волхв! И перестань сокрушаться, лучше помоги, как до сих пор помогал!
– Помогу, помогу, соколик ты наш! – почти засуетился Блуд.