У Ярослава чесались руки применить силу, но очухавшийся после вчерашнего угощения Блуд настоял на том, чтобы пока ничего не делать.
– Так они решат, что мы слабы! И станут красть что ни попадя! – ярился молодой князь.
Блуд принял свои меры, он повстречался с кем-то, в результате уже к середине дня добро вернули, коней тоже, а за каждого побитого дружинника заплатили виру – выкуп.
Нам почти ничего не известно о десятке лет жизни князя Ярослава в Ростове. Знаем только, что основал город на месте впадения реки Которосль в Волгу, поставив сначала церковь там, где одержал победу над медведем. Что Феодору действительно не позволили проповедовать и кого-то крестить в Ростове, а стоило попытаться, как выставили из города вон. Пришлось священнику жить в Суздале, хорошо что попался тихий и не строптивый.
А еще при помощи Блуда осторожно перетягивал из Сарска в Ростов бояр и купцов. Постепенно Ростов рос и оттягивал на себя жителей Сарска. Но даже в Ростове очень долго существовал Чудин конец, где правили волхвы. У молодого князя под влиянием его воспитателя хватило ума не наломать дров, не пытаться загонять ростовчан в Волгу и не крестить всех оптом. Зато в городе росли храмы, новые дома и торги…
А у Ярослава уже заиграла молодая кровь, пришла пора влюбляться… Все бы ничего, но, как часто бывает, молодой князь нашел себе совсем не ту.
В тот день Блуд был в Суздале, а Ярослав в Ростове один. Он возвращался с охоты вместе с двумя гридями, когда дорогу вдруг заступила женщина, с поклоном произнеся:
– Князь Ярослав, боярин приглашает в дом.
Все было в этом приглашении странным. И то, что женщина посмела заговорить с проезжавшим князем. И то, что звал не сам боярин Стемир, а его жена, как потом выяснилось. И сама боярыня. Назвать ее красавицей было нельзя, но каждый, к кому она обращалась, попадал под странное действие желтовато-коричневых глаз и подчинялся ее воле. Вроде понимал, что подчиняться не стоит, но не сопротивлялся.
Внешне все было пристойно: боярин тоже встретил с поклоном и приглашением отведать всякой снеди. Дом небогат, но опрятен, слуги старательны, еда вкусная, хозяин приветлив. Но все время, пока сидели за столом, Ярослав чувствовал себя напряженно. А потом вдруг забыл обо всем. Просто боярская женка прошла совсем рядом, задела рукавом и, наливая гостю меду, коснулась плеча крепкой грудью. Боярыня была молода и весьма ладна телом.
Ярослава обдало каким-то дурманом, даже голова слегка закружилась. Он чуть растерянно оглянулся. На другом конце стола, уже заметно охмелевший, старательно тискал прислуживавшую девку ездивший с ним на охоту Михей, рядом пялил глаза на другую Воля. Князь почувствовал, что ему пора на воздух, поднялся, слегка пошатываясь, и направился к двери. Хозяин, который и сам едва держался на ногах, не возражал, даже проводил до выхода, но дальше не пошел, а куда-то девался.
В темных сенях Ярослава вдруг подхватили какие-то руки и затянули в другую дверь. Голова в дурмане работала плохо, и он даже не успел испугаться. Но почти сразу понял, что руки женские, мало того, их обладательница действовала весьма решительно. На попытку князя спросить, чего это она, прижала палец к его губам:
– Не шуми, князь! Не позорь бабу!
Крепкие пальцы похитительницы взяли его руку и запустили в низко расстегнутый ворот рубахи. Ярослав ощутил под своими пальцами упругую грудь и выпирающий сосок. Князя обдало жаром, но сопротивляться не хотелось совсем.
Хотя в светелке, куда его затащили, было совсем темно из-за закрытых ставень, он уже понял, кто это. А боярыня завладела второй рукой князя и запустила ее уже не в ворот, а под подол. Теперь ладонь Ярослава гладила бедро красавицы, а потом, повинуясь ее руке, поднялась выше. Когда он нащупал округлые ягодицы и понял, что под юбкой у боярыни вовсе ничего нет, то и первая рука присоединилась ко второй.
Красавица не сопротивлялась, напротив, она ловко развязала пояс и освободила от одежды самого Ярослава. Дальнейшее он потом вспоминал со стыдом. Повалил боярыню на ложе, точно простую девку, и еще долго тискал ее оказавшееся очень аппетитным на ощупь тело. Голова по-прежнему была в дурмане, но сладость владения послушным и жарким женским телом от этого не уменьшилась.
Хотелось пить, видно, поняв это, боярыня предложила:
– Испей кваску-то…
Вкус был сладковатым и тоже приятным. Квас добавил бодрости, и князь с удивлением почувствовал, что хочет красавицу еще…
После новых горячих ласк хмель прошел быстро, и Ярослав поспешил уйти. Боярыня задерживать его не стала, только спросила вслед:
– Придешь ночью, князь? Ты приходи, я ждать буду…
Он стрелой вылетел из ее горницы, соображая, как долго там пробыл и не ищут ли его. Не искали, потому как в палате, где они обедали, Ярослав застал только хозяина дома. Тот лежал головой на руках на столе. На вопрос, где Воля с Михеем, Стемир неопределенно махнул рукой:
– Там…
– Вели позвать, ехать пора.
Ярослав старался не смотреть в глаза боярину, но тот тоже оказался пьян и мало соображал, кто перед ним и куда уезжать. Положение было нелепым, потому князь поспешил удалиться. На дворе стояли все три лошади, но его спутников не было.
Холоп, державший под уздцы Ярославова коня, кивнул, передавая поводья:
– Мигом позову, князь.
И верно, почти сразу на крыльцо выскочили оба, завязывая по пути свои пояса. Ярослава обдало жаром от понимания, что и они занимались тем же.
Не глядя на окна дома, махнул рукой:
– Едем!
Уже подъезжая к своему терему, Ярослав хмуро попросил спутников:
– Блуду ни слова. И туда больше не ездить!
Воля пожал плечами:
– Не понравилось, что ли, князь? Вроде ловка баба-то?
Ярослав стегнул коня, хотя до ворот оставалось несколько шагов. Обиженный жеребец даже взбрыкнул.
До вечера князь ходил сам не свой, вспоминая то горячие ласки и наглые руки боярыни, то ее шепот:
– Придешь ли ночью, князь?
Очень хотелось прийти, снова ощутить под своими руками ее бесстыжее тело, упругую грудь и пышные бедра, снова овладеть этой женщиной и терзать ее до самого утра.
Помог ему Михей. Он смущенно поскреб подбородок и протянул:
– Мы того, княже… мы кой-чего забыли у Стемира.
– Чего забыли? – вздрогнул Ярослав.
– Да кой-чего… И уехали как-то не по-людски, не попрощавшись… Может, съездить?
Ярослав нахмурился:
– Негоже князю с извинениями к боярину ездить!
– А я бы поехал… особо к боярыне извиниться… Так ведь звала…
Князь едва не подскочил на месте – откуда он знает, что звала?! Михей спокойно объяснил:
– Да ведь даже за ворота сама вышла, а мы вот так не попрощавшись. Может, съездим, а?