Ростислав взглянул на Степу. Красный командир, только что спасший их обоих от верной гибели, казался растерянным и ослабевшим. Ненависть покинула душу – остались лишь недоумение и боль.
– Он это заслужил, – Арцеулов положил руку на Степино плечо. – Это ему за вашего брата…
– Николай… Коля… – Косухин сглотнул горькую слюну и выдохнул:
– За Колю его надо было судить! Судить гада – и к стенке. А так… Так люди не должны погибать! Не должны!
– Он сам это придумал, – Ростислав окинул взглядом залитую кровью комнату, мертвую глиняную тушу, бессильные клешни и добавил: – Надо уходить…
Степа кивнул и медленно направился к двери. Арцеулов оглянулся – глаза резанула яркая вспышка. Перстень лежал на полу, рядом с кровавой лужей. Странно, но ни одно пятнышко крови не попало на старое серебро.
Подходить было страшно, но Ростислав сделал над собой усилие и подобрал кольцо. Неподалеку лежал револьвер Косухина – он захватил и его. Еще ничего не кончилось, оружие могло понадобиться…
В коридоре мелькнула тень. Хлопнула дверь.
– Гастон! – Арцеулов сообразил первым. Оставлять негодяя на свободе не следовало. Он бросился вперед. Где-то здесь… За дверью, ведущей в одну из комнат, послышался шорох. Ростислав рванул дверь…
Сен-Луи стоял на коленях, что-то бормоча и бессвязно всхлипывая. Миндальничать было некогда. Резкий удар по лицу – и француз испуганно затих.
– Ты чего? – Степа недоуменно глядел на всхлипывающего Гастона. – Оставь его, Слава!..
– Нет, пусть скажет!.. – Арцеулов подождал секунду, давая Гастону время опомниться, затем быстро спросил по-французски:
– Кто такой Агасфер?
– Это… Это наш шеф… – Гастон говорил быстро, с ужасом глядя на Ростислава. – Кто-то из здешнего правительства… Имени не знаю, честное слово…
– Кто убил Николая Лебедева?
– Это… Это господин Берг! Я не хотел, я боялся. Господин Берг сказал, что у полковника был какой-то важный прибор…
Арцеулов перевел дух.
– Вы поняли, Степан?
– Он о Николае? – в эту минуту Степе было не до того, чтобы вслушиваться во французскую речь.
– Ладно, потом… Над чем вы работали здесь?
– Я физик, господа! – полные ужаса глаза Гастона взметнулись вверх. – Я только физик! Господин Берг собирался продолжать работу по «Пространственному лучу», а меня должны направить в лабораторию сверхпроводимости…
Арцеулов пожал плечами: тут он был не силен.
– Спроси, что они сделали с Наташей? – подсказал Косухин.
Услыхав вопрос, Сен-Луи взмахнул руками:
– Я… Я тут ни при чем! Господин Берг сказал, что проведет сеанс гипноза! После того, как мадемуазель Наташа узнала о гибели полковника Лебедева…
– Ясно… Степан, вы хотите что-либо спросить?
– Ну его к черту, чердынь-калуга, – Косухину стало противно и мерзко. Хорош фрукт этот Гастон! Револьвером балуется, а на расправу жидок!
– Почему вы хотели убить господина Косухина?
Сен-Луи отшатнулся, взглянул на мрачного, насупившегося Степу и прошептал:
– Не убивайте, господа! Это все Берг! Он приказал мне… Он сказал, что господин Косухин и мадемуазель Наташа… Они…
– Пошли отсюда! – последнюю фразу француза Степа кое-как понял. – Брось эту дрянь…
– Ну уж нет! – Арцеулов схватил Гастона за воротник и поволок к выходу. Сен-Луи не сопротивлялся, только жалобно взвизгивал.
Возле входной двери Арцеулов сунул Степе револьвер.
– Зарядите. Мы снова сотрудники ВЧК. Не забывайте: я Оцуп, вы…
– Балаев Иван Иванович, – вспомнил Степа. – А этого?
Он кивнул на замершего в ужасе Гастона, но Арцеулов лишь зло усмехнулся.
За дверью на них тут же надвинулись две тени.
– Быстро вы, товарищи! – агент первого разряда Гусев был, похоже, слегка разочарован. Действительно, они пробыли в доме не больше часа. За это время, показавшееся им вечностью, даже не успела смениться охрана.
– Отставить! – Арцеулов мрачно взглянул на чекиста:
– Дом – опечатать. Никого не впускать. Этого, – рука с револьвером указала на Гастона, – на Лубянку. Он убийца и шпион. Надо выбить из него все, что этот мерзавец знает…
– Так точно! – Гусев кивнул напарнику, и на запястьях Гастона защелкнулись наручники. – Все скажет, буржуй!
– Учтите, это опасный враг! Он выдает себя за француза, но французского даже не знает. Нажмите покрепче – сразу русский вспомнит!
– А второй?
Арцеулов нахмурился, и агент первого разряда понял, что сказал лишнее…
– В машину, товарищ Балаев!
Степа кивнул и шагнул вперед. Арцеулов, опередив его, сам сел за руль.
Авто рвануло с места, и через несколько минут страшный темный особняк остался далеко позади. Вокруг были оживленные улицы, в окнах домов уже зажглись огни, и случившееся казалось ночным кошмаром…
– Уходим, – резюмировал Ростислав. – Прямо по Тверской – из города. Рванем в Псков, а там – к границе. Если что, захватим другое авто…
Степа не отвечал. Слишком многое случилось за этот короткий час.
– А вы мне не все сказали, Степан! Кто такой Агасфер?
– А-а! – сообразил Степа. – Мне Колька Лунин – по секрету… Это их главный – кто-то из Совнаркома. Он все решения принимал. В общем, старшой, чердынь-калуга…
– Фамилии не знаете?
– Нет… Кто-то из стариков. Еще с Плехановым работал.
Степа отвечал, почти не думая. Что-то не так Арцеулов спешит уехать – и он прав. Беляку больше нечего здесь делать. А вот ему, Косухину…
– Ладно, кое-что мы узнали. Всей этой бандой заправляет кто-то из высшего большевистского руководства… Агасфер, значит? Уже легче… Обратили внимание: Берг его считает чуть ли не Сатаной!
– А! – отмахнулся Степа. – Тронулся, видать! Обыкновенный предатель! Ты тоже хорош: таблички всякие, амулеты…
– Нет, Степан, – Арцеулов уверено вел машину, стараясь не сбавлять скорости. Черное авто пропускали: с ВЧК в Столице привыкли считаться.
– Нет, я не свихнулся. Просто мне кажется, что эта история началась очень давно. И в табличках написано об этом. Все это неспроста: перстень, ножны, камень, – это не мистика! Это физика! Агасфер – не просто сволочь…
– Ага, он марсианин. Ладно, Слава, останови машину.
Арцеулов удивился, но все же затормозил. Они были на Тверской, неподалеку от «Националя».
– Ты вот что… – Степа помолчал и наконец решился. – Ты, Ростислав, уезжай. Я… Я останусь…
– Спятили, комиссар! – Арцеулов резко повернулся. – Уже через час они все будут знать! Я Гастона не зря в чеку спровадил: вначале они ему зубы выбьют, но потом все-таки разберутся! Машину уже ищут! Степан, мы сделали все, что могли!