Коршунов с Макаровой вошли шумно. Они были в заметном подпитии. Командир полка приставал к любовнице:
— Нет, ты мне скажи, кто из нас лучше как мужик, я или Мишка Бериллов?
Ирина отвечала:
— Ну конечно же ты, дорогой! С тобой мы можем до утра из постели не вылазить, а Бериллов слаб на это дело. Знал бы ты, Витя, как мне надоел твой мэр. Я хочу спать только с тобой!
— Ты и будешь спать только со мной. Позже. А пока терпи, хотя что это за терпение, если кайф сразу от двух мужиков ловишь? А может, у тебя еще кто-то есть?
— Конечно! Весь полк, считая солдат, и полгорода в придачу.
— А что? С твоими способностями это вполне возможно.
Бывшая жена Дмитрия повисла на шее подполковника:
— Может, хватит болтать? Не пора ли делом заняться?
— Тут будем или пойдем в комнату?
Ирина ответила:
— Тут! На столе, а потом на лавках.
— Раздевайся! Я посмотрю, как ты это делаешь.
— Не надоело? Каждый раз одно и то же?
— Нет, не надоело.
Макарова воскликнула:
— Черт! Ты пакет с пойлом, фруктами и сигаретами взял?
— Нет! Думал, ты взяла.
— Чем думал? Ведь вместе шли.
— Но ты же ничего не заметила?
— Как и ты! Так что раздевайся, милый, ты, а я за пакетом сбегаю. Он у дерева остался.
— Давай, только быстро!
Ирина выскочила из бани.
Коршунов быстро разделся до плавок.
В это время и вышел к нему капитан. С открытым лицом и пистолетом в руке.
От неожиданности у командира полка раскрылся рот.
— Ма-ма-ка-ров?
— Что, сучонок, бывших подчиненных перестал узнавать?
— Но как… как тебе удалось выжить?
Коршунов мгновенно протрезвел:
— Ведь там, у Гули-Чу, всех вас духи Гурадзе положили. Сам летал, осматривал место боя. А-а, понимаю, ты попал в плен и бежал, а бандюки вместо тебя чужой труп подложили, так?
Макаров рявкнул:
— Заткнись, сука! Череп мне все о твоих делах рассказал. И о том, что спишь с моей женой, кстати, тоже. Видео показывал. И то, как ты договорился сдать группу. Это из-за тебя, шакал, ребята погибли. Ты сломал мою жизнь, и нет тебе прощения!
Подполковник поднялся, вытянув руки вперед:
— Погоди, Дима, погоди! Случай с группой — страшная провокация. Я не сдавал никого. Клянусь. А насчет жены? Так она сама на шею вешалась, проходу не давала. Я же женат, но уступил ей. Но мы всего два раза. И больше, больше у меня с ней ничего общего не будет. С тобой разберемся…
Макаров, услышав приближающиеся по тропе шаги бывшей супруги, сказал:
— У тебя больше вообще ничего не будет!
Он выстрелил. В шею:
— Это тебе за унижение и блядство.
Выстрелил еще раз, в лоб:
— А это за ребят, погибших по твоей вине!
Коршунов рухнул на пол.
Макаров встал сбоку от двери.
Вошла Ирина с пакетом:
— Эй, подполковник! Ты чего разлегся? Встречай свою кошечку. Коршунов, ты чего?
Сильный удар в спину отбросил Макарову к столу. Пакет выпал, из него выкатились бутылки с шампанским, груши, бананы, апельсины. Она обернулась, и… брови ее поползли вверх:
— Ты?
— Что, сильно изменился за неделю?
— Но тебя же убили. Я на похоронах…
Капитан усмехнулся:
— Слышал, как ты покойному уже Бериллову рассказывала о своей игре, о том, что даже слезу пустила, а сама радовалась, что избавилась от мужа. Слышал.
— По-че-му! По-че-му от покойного?
— Да потому, что я убил и первого твоего любовника, Бериллова, он сейчас в кустах куском дерьма валяется, и второго, Коршунова, тот, видишь, на полу с простреленной башкой лежит.
Только сейчас Ирина увидела пистолет.
Отползла к стене, запричитав:
— Дима! Я не хотела! Честное слово. Всегда только тебя любила, они, Бериллов и Коршунов, заставили меня спать с ними. Чтобы тебя не убили. Но Коршун не сдержал слово. И, оставшись одна, я вынуждена была спать с ним сегодня. Иначе Коршун грозил превратить мою жизнь в ад. Я сказала, что, мол, играла на твоих похоронах, но на самом деле мне выть от горя хотелось. Я ведь решила, как вернешься, все рассказать тебе. И мы уехали бы отсюда. Но ты, ты, тебя они представили погибшим, похороны организовали. Пойми, я не могла иначе. Потеряв голову, я потеряла смысл жизни. Мне и так очень тяжело было обманывать тебя. Я видела, как ты страдал, но ничего не могла сделать. Они, как пауки, затянули меня в свои сети. Но… но… теперь их нет… Дима! Давай сбежим! Мы успеем! К доченьке нашей, маме твоей. Или лучше в деревню какую. У меня собралось денег, чтобы дом купить.
Макаров вновь усмехнулся:
— Плату за извращенные секс-услуги с клиентов брала?
— Ну зачем ты так?
— Да видел, как ты неистово ублажала мэра, а потом подставляла ему задницу. Сука ты паскудная, Ирина Викторовна. О дочери вспомнила? Мужа преданного пожалела. Ты кого, мразь, развести решила? И прекрати врать, уши от твоей циничной лжи вянут. Я все знаю про твои похождения и про твои намерения. Лучшей жизни захотела?
Ирина ощерилась:
— А что, не имею права? Или обязана прозябать с тобой в нищете? Я тоже человек, и я хочу жить в достатке.
— Зачем обманывала? Сказала бы, что разлюбила, разошлись бы, и гуляла бы с Коршуном, мэром или еще с кем, кто тебе за траханье «бабки» на жизнь в достатке отстегивал бы. Почему врала?
— А как сказать?
Капитан посмотрел на часы:
— Мне пора уходить! Прощай!
— Но ты ведь не убьешь меня, Дима? Ведь не убьешь, да?
Макаров приказал:
— Встань! Подойди!
— Но ты не убьешь меня?
— Плохо слышать стала? Сказал, ко мне!
Ирина подошла.
Капитан влепил ей пощечину:
— Это тебе за любовь и верность, грязная потаскуха! А теперь слушай внимательно. Сидишь здесь до утра. Тихо, как мышь. А завтра чтобы твоей ноги в городе не было. О дочери и моей матери забудь. Встречу, убью! Милиции обо мне ни слова. Как убили Коршуна и Бериллова, ты не видела и тебя это не касается. Но лучше, если ты свалишь из Новоильинска до допроса ментов. Для тебя лучше.
— Но куда я поеду?
— В Москву! Там для проституток работы валом. Ты устроишься. Все запомнила?