Ирина, держась за щеку, опустила голову:
— Да!
— Из квартиры можешь взять, что захочешь, и… но не буду повторяться. Прощай!
Капитан вышел из бани, притворив за собой дверь. Зашел за сруб теремка, вызвал Моллаева. Тот ответил тут же:
— Да?
— Второй клиент отработан!
— Понял!
— Ты где?
— У дома покойника мэра.
— Слышу, веселье в усадьбе в разгаре?
— Не то слово! Пошел шабаш!
— Уходим!
— Принял, уходим!
— До встречи!
— До встречи, капитан!
Макаров двинулся к озеру. Не знал он, что, сообщая о своем настоящем местонахождении, Моллаев лгал. Он находился не у дома мэра, а рядом с баней, в кустах. Вахид слышал разговор Макарова с женой и, как только капитан ушел, вошел в баню. Ирина сидела на скамейке, опустив руки. Все планы веселой беспечной будущей жизни в столице рухнули в одно мгновение. Макаров всех переиграл. И теперь без высокопоставленных, упакованных в финансовом отношении любовников, предупрежденная бывшим мужем, который если дал слово, то сдержит его, а значит, убьет, если она ослушается, Ирина сидела, растирая слезы вместе с тушью по лицу. Она услышала, что кто-то вошел в баню. Подумала, может, Макаров сжалился и вернулся забрать ее с собой? Он такой жесткий, бескомпромиссный, безжалостный, но умеющий прощать даже то, что простить, казалось бы, невозможно. И он любил ее. Ирина знала, что муж ее любит. Она хотела обернуться и припасть к его ногам, но не успела. В баню вошел не капитан Макаров, а Вахид Моллаев. И Ирина почувствовала, как сильные руки сдавили ей горло. Последнее, что она почувствовала в своей подлой и развратной жизни.
Моллаев сдавливал горло, пока тело бывшей жены Макарова не обмякло. Затем он опустил руки, и труп женщины упал рядом с телом Коршунова.
Вахид произнес:
— Вот так-то надежней будет!
И выйдя из бани, пошел следом за Макаровым.
Они встретились возле «девятки» в 2.35. Капитан спросил:
— Ты задержался. Возникли проблемы?
Понимая, что капитан может взбеситься, узнав о смерти Ирины, и, просчитав убийцу, отреагировать неадекватно, решил пойти на опережение:
— Извини, капитан, но мне пришлось убить Ирину!
— Что?! Ты ее убил? Да как ты посмел, скотина?
— Не кричи, не ругайся, а лучше выслушай, почему я был вынужден это сделать.
Макаров резко выхватил пистолет и приставил глушитель ко лбу Моллаева:
— Выслушать? А может, прибить и тебя? До кучи.
Вахид спокойно ответил:
— Прибей! Но сначала выслушай!
— Ну?
— Я ее не тронул бы. Не знаю, о чем вы с ней беседовали, но как только ты скрылся за баней, она выскочила из теремка и побежала к гостям. Наверняка не для того, чтобы попросить кого-нибудь отвезти ее в город. На ней лица не было. Только страх. Твоя бывшая супруга бежала поднять шум, чтобы ты не успел уйти. Пришлось принимать решение мгновенно. И я его принял. Перехватил на тропе, по которой отходил из усадьбы, и задушил ее. Труп отнес обратно в баню. Положил рядом с трупом Коршуна. Возможно, я неправильно оценил обстановку, допустил ошибку, но… если бы Ирина сообщила охране об убийстве Коршуна, те немедленно связались бы с ментами. И мы уже никогда не вышли бы из этого леса. Даже до дороги не доехали бы. Менты быстро заблокировали бы все пути и прочесали зону. Теперь решай, правильно я поступил или нет. Если нет, стреляй! Я не боюсь смерти.
Макаров опустил ствол:
— Значит, не послушалась Ирина? Что ж, может, это и к лучшему. Будущего у нее не было, она была обречена на гибель. Ладно! Ты принял правильное решение, Вахид, забудем. Надо торопиться.
Моллаев вздохнул с облегчением:
— Ты прав! Переодеваемся и выезжаем на трассу. Нам бы только до грунтовки, ведущей к парому, добраться. Потом ментам нас уже не достать!
— Ты с паромщиком еще раз общался?
— Да! Как и было договорено, в 18.00. Шурик подтвердил, что будет ждать нас, нейтрализовав местного участкового.
— При нейтрализации он сам не выйдет из строя?
— Нет! Обещанные за переправу 500 долларов не дадут.
— Посмотрим!
Переодевшись, Макаров с подельником уложили боевую форму, одежду официанта и маску в пакет, переобуваться пока не стали, рано. Капитан выбросил пистолет в траву. Прочесывая местность, милиция найдет ствол с глушителем. Только ничего он им не даст. Отпечатков на нем Дмитрий не оставил.
В 2.57 белая «девятка» выехала на трассу.
Через двадцать минут Моллаев указал на еле заметный съезд с трассы:
— Нам туда, капитан!
Макаров притормозил, плавно съехал на грунтовую дорогу.
Моллаев включил сотовый телефон, набрал номер:
— Шурик? Ты еще жив?
— А че мне будет. Вот кукую у реки, жду тебя!
— В деревне все спокойно?
— Тишина.
— Приготовься, мы скоро будем.
— Ты не один?
— Какая разница.
— Тоже верно. А где находишься?
— Только что свернул на указанную тобой грунтовку.
— С раскопанной дорогой не перепутал?
— Ты что, меня за идиота держишь, Шурик?
— Ладно! Подкатывай. Как увижу тачку, перегоню паром.
— Договорились. До встречи!
— Деньги приготовь! А то знаю я вас, нерусских…
— «Бабки» в кармане, не волнуйся.
Закончив переговоры, Моллаев спросил:
— Шурика убирать не будем?
— А зачем? Тебя в ресторане менты срисуют, так что паромщик ничего нового им не сообщит. Предупредить о том, что не запомнил ни марки машины, ни тем более номера, надо, остальное лишнее. И еще нежелательно, чтобы он видел меня.
— Не увидит, сейчас за руль сяду я, а ты устройся сзади. Стекла тонированы, паромщик тебя не заметит.
К паромному съезду «девятка» подъехала в 3.30.
Через полчаса она уже находилась на противоположном берегу реки, в воды которой сбросили пакет с одеждой, заложив в него груз в виде торговой килограммовой гири, предусмотрительно захваченной Вахидом из ресторана Армена. Вахид рассчитался с паромщиком, предупредив:
— Ты вот что, Шурик, если на тебя выйдут менты, меня им описать можешь, а вот насчет марки тачки и номера — молчок, коль и дальше спокойно жить хочешь. Понял?
— А че? Натворил чего серьезного?
— Не твое дело. Ты запомнил, что я тебе сказал?