Расанов позавтракал.
Закрылся в своем кабинете. Все мысли Шаха были о Шамиле. Как достать этого отморозка? Где он скрывается, где базируются его силы и действительно ли он готовит удар по Грозному?
Не знал Шах, что люди этого самого Шамиля, подчиненные Мурзе Башаеву, яростно желающие уничтожить Расанова и всех причастных к гибели брата Теймураза, уже приближаются к столице Чечни, чтобы пролить кровь невинных людей, и что уже этой ночью бойцам «Удара» удастся узнать то, что так желал узнать полковник Амир Расанов, известный больше как просто Шах!
Бандиты Рамазана въехали в Грозный в 22.00. Пост чеченской милиции прошли спокойно. Свое дело сделали надежные документы, по которым группа представлялась как подразделение личной гвардии президентской Администрации. Главарь знал адрес Полтаева и вывел автомобиль к окраине города, где за высокими заборами тонули в садах крепкие каменные дома. Оставив «УАЗ» в темной улочке, уходящей на пустырь, образовавшийся в результате сноса развалин четырехэтажек, подвергнутых в свое время бомбардировке авиацией федеральных сил, Рамазан вышел из армейского внедорожника. Осмотрелся, подал знак рукой. Салон покинули остальные бандиты, кроме водителя, чьей задачей было находиться в машине и быть в готовности немедленно увести диверсионную группу из района ее действия. Четверо боевиков склонились над капотом, на котором Рамазан разложил схему дома Полтаевых, расположенного в соседнем переулке, у самого пустыря.
— Внимание всем. Перед вами схема дома. Как видите, он стоит ближе к улице. Перед зданием небольшой дворик. Ворота с калиткой, забор высокий. За домом сад. Охраны не должно быть никакой, не та шишка этот шакал Полтаев, чтобы его охранять. Помещений четыре, гостиная, две спальни и комната. Начнем работать в полночь. Со стороны сада. В левой спальне ночует сам Муса Полтаев с женой Верой, в правой — их дочь — Лиза. В комнате сын Шамсета и внук Мусы — Али. Порядок действий таков. Врываемся в дом через центральный вход, используя фонари, разбегаемся по комнатам, хватаем семейку, связываем всех, включая пацана, особенно обращаю внимание на пацана. Чтоб ни писка не издал. А посему иметь наготове наручники и клейкую ленту. Вытаскиваем Полтаевых во двор. Я останусь вне здания — вы вчетвером вполне справитесь, — нахожу топор. Как Полтаевы окажутся во дворе, всех на плаху. Я укажу куда. И головы прочь! После чего осматриваем дом, если все пройдет тихо. В нем могут оказаться деньги, ценности, украшения, это наша добыча. И отход через сад, пустырь к машине. Выезд из города по спецпропуску, и стоянка там, где определено! Вопросы ко мне?
У бандитов вопросов не было.
Рамазан сказал:
— Работаем в масках, чтобы ни одна собака не увидела нас! Все. Время сейчас — 23.00. Курим и выходим на пустырь. Оттуда проверяем подходы к дому. Я сказал, что охраны у Полтаева быть не может, но кто его знает, вдруг нашел сам кого из ментов или частников. Сейчас на этом многие подрабатывают!
Бандиты закурили, облокотившись о капот «УАЗа». Казалось, все правильно просчитали головорезы Шамиля, но не учли, да и не могли учесть одного: днем к Мусе Полтаеву приехал племянник Реваз. Он служил контрактником в десантной части российских войск и был отпущен на сутки в Грозный. Реваз имел с собой автомат, а место на ночь ему отвели в мансарде.
Выкурив по сигарете, бандиты в камуфлированной форме молча двинулись к пустырю. Вел их Рамазан.
Семья Полтаевых, поужинав и вволю наговорившись с племянником хозяина дома, в одиннадцать разошлась по комнатам. Реваз поднялся наверх. Прилег на кошму, постеленную под окном, выходящим во двор. Что-то мешало сержанту уснуть. Вроде и устал с дороги, и разговор порядком утомил, особенно расспросы Лизы, не встречался ли где Ревазу ее бывший муж. Племянник Мусы хорошо знал и Шамсета, и его покойного брата. Но не встречал бывшего супруга двоюродной сестры. Лиза спрашивала, какой срок дают бандитам, которых берут живыми российские войска? Где и как содержат до суда трибунала? Куда отправляют потом? Эти расспросы не нравились Мусе, но он молчал, понимая, что дочь не может забыть мужа. В принципе неплохого человека, совершившего роковую ошибку, поддавшись на уговоры покойного брата и уйдя к мятежникам. Легких денег захотелось зятю. А в результате неизвестно что. Либо бродит загнанным шакалом по горам Чечни, либо где-нибудь в лесу прячется, либо сидит в тюрьме. А может, его убили в Звездном? Тогда поделом. Тем ублюдкам, что разгромили поселок, в наказание за содеянное могла быть только смерть. Реваз слушал вопросы Лизы, отвечал на то, на что мог ответить, однако сам он мало что знал. Большей частью то, что сам от кого-нибудь слышал… И сейчас, глядя через открытые створки окна на звездное небо, Реваз не мог уснуть, хотя время приближалось к полуночи.
Бандиты, выйдя к тыльной стороне усадьбы Полтаевых, приблизились к недавно отстроенному забору. Надев на головы маски, обошли участок, благо дома здесь были разделены узкими, пустынными в это время суток проходами. К 23.50 собрались на пустыре. Доложили, что охраны у дома Мусы не обнаружили. Рамазан выслушал подчиненных и ровно в полночь приказал им перелезть через забор и начать акцию. Сам пошел к воротам. Но на улицу не вышел. Проник во двор так же, как и подчиненные, через забор. Увидел бандитов, сгруппировавшихся возле дверей центрального входа. Подал им знак и вошел в сарай. Ему надо было найти топор. Хотя не беда, если не обнаружит такового. Рамазан отрезал головы и своим тесаком, болтающимся в ножнах на поясе. Просто топором удобнее и эффективнее. Настоящая казнь. Топор оказался сбоку от входа в сарай. Тут же бревно, стоящее в углу. Все, как на заказ. Он потащил плаху с оружием казни во двор. А его подельники уже ворвались в дом. Их было трое, вполне достаточно, чтобы справиться с беззащитной семьей.
Реваз, которому надоело смотреть в окно, повернулся на бок, переложив автомат. Так, чтобы он находился под рукой. Сказывалась привычка. И тут услышал шум внизу. Сначала топот ног, обутых явно не в тапочки, а скорей в кованые ботинки, затем вскрик то ли Лизы, то ли Веры, жены дяди. Сержант мгновенно вскочил и, не одеваясь, схватив автомат, бросился к выходу. Здесь остановился, слегка приоткрыл дверь.
Увидел, как трое крепких, вооруженных автоматами, облаченных в камуфляж и маски мужчин вытаскивают из комнат семью Полтаева. Реваз понял — бандиты! Он верно оценил обстановку и, когда троица одновременно оказалась к нему спинами, вскинул автомат, трижды выстрелив. Короткие очереди разорвали тишину ночи, вызвав лай собак по всей улице. Сержант знал, что боевики могут быть в бронежилетах, и стрелял в затылки. Люди Рамазана рухнули как подкошенные, мгновенно убитые прямыми попаданиями автоматных пуль в головы. От выстрелов, прозвучавших в доме, Рамазан вздрогнул. Он бросил бревно с топором, сорвал с плеча автомат и бросился ко входу. Но входить в дом не стал, замер у стены, чутко прислушиваясь к тому, что происходит внутри здания и на улице за забором.
Реваз, убедившись, что с родственниками все в порядке, пошел на выход. Действовали ли эти трое без прикрытия или вне дома был еще кто-то? Но если бы был, то уже проявил себя. Очереди наверняка слышали соседи, они могли сообщить в местную милицию или в комендатуру о стрельбе на окраине города, на что федералы или милиционеры среагировали бы быстро. С минуты на минуту они могли появиться здесь, оцепив район. Поэтому тому или тем, кто прикрывал действия заваленной Ревазом троицы, просто необходимо было либо атаковать дом, чтобы завершить начатое и быстро бежать, либо смотаться сразу, успев выйти из зоны оцепления. Раз не проявили себя сразу, значит, бежали. Реваз был всего лишь сержант, а Рамазан опытный бандит. Последний также понимал опасность, грозящую ему, но затаился, ожидая, что тот, кто внезапно вмешался в акцию, выйдет из дома. Уходить, оставляя за спиной вооруженного противника, было слишком рискованно. И Рамазан дождался своей минуты.