Расанов встрепенулся:
— Точно? Ты не мог обознаться?
— Нет! Я же через оптику смотрел! Заложник это, без ног и руки.
— Ясно! Он и сейчас на улице?
— Да! Около него боевик.
— Как думаешь, для чего его вынесли?
— Не знаю, возможно просто типа прогулки, подышать свежим воздухом.
— Демонстрацию исключаешь?
— Склонен исключать! Он виден только с небольшого участка, если демонстрировали, то вынесли бы носилки на самое видное место!
— Логично! Спасибо! Продолжай работу!
— Принял! Отбой!
Шах, как ранее Колян, хлопнул ладонью о стол:
— Итак, что мы имеем? Мурза все же сорвался из лагеря! Куда? Узнаем позже. К счастью для нас, взял с собой снайперов, на одном из которых маяк. Помощника Тимура, скорей всего, оставил для того, чтобы тот контролировал Доронина, а дух решил воспользоваться моментом и ночью наведаться к своей молодой жене. Простыня же является сигналом безопасности. Обстановка проясняется!
И вновь та же станция выдала сигнал вызова.
Шах ответил:
— Первый на связи!
— Говорит Тропа на склоне! Из балки появилась группа неизвестных, вооруженных лиц!
— Дозор отряда, вышедшего из лесного лагеря?
— Скорее всего!
— Что делают бандиты?
— Используя бинокли, тщательно осматривают равнину, высоты, Ворота! Без маскировки.
— Ясно! Отряд вышел к Косым Воротам раньше, чем должен был выйти, следовательно, марш совершал в форсированном режиме. Это означает, боевикам потребуется отдых. Ночью они позиции занимать не будут. Начнут рассредоточение либо сразу, как подойдут к ущелью и уже на позициях устроят привал, либо с раннего утра. Второе более вероятно. Внимательно проследите, где и как расположатся боевики. Это важно! Как понял, Тропа?
Разведчик в ущелье ответил, что приказ понял.
Связь отключилась.
Николай не выдержал:
— Шах, надо менять план!
Расанов взглянул на неугомонного Горшкова:
— Лейтенант, не учи отца… детей делать!
— Но ведь ясно, цель операции необходимо скорректировать?!
— Ой, и достал ты меня, Колян! Скорректируем! Но давай дождемся сообщения начальника штаба о том, где остановится наш Мурза! И не забывай, кроме освобождения Доронина, нам еще надо узнать месторасположение логова Шамиля!
— Так я о чем? В лагере и узнаем!
Шах, дабы не продолжать бесполезную в данной ситуации дискуссию и не заставлять подчиненных томиться в ожидании, отпустил их.
Николай остался.
Шах спросил:
— А ты чего задержался? Сказал же, все пока свободны!
Колян достал сигарету, закурил, пуская кольца дыма в потолок:
— Я с тобой, если не против, побуду. Все ж столько вместе прошли и когда после операции еще увидимся? Да и идти куда? В лес? Если б ты знал, как я не люблю местный ландшафт. Вот у нас совсем другое дело. Лес так лес, с березами, грибами, болотами. Поля, так поля, не плоскогорья какие-то. А реки? Ока, что возле деревни протекает, больше всех ваших тереков и сунж, вместе взятых. Нет, Шах, что ни говори, а у нас в центре лучше, чем здесь!
Расанов проговорил:
— Ты чего мне язык заговариваешь?
— Никто не заговаривает. Просто рассуждаю, от дум отвлекаю, а то придет тебе в голову еще какая-нибудь идея, и дергайся потом! Так что лучше отвлекись от дум! Оно спокойней будет. И тебе и всем, кто рядом.
— Может, еще предложишь в нарды сыграть?
— А что? Давай! Но под интерес! На бабки! Вхолостую зарики пусть духи гоняют. Во всем должен быть интерес! Тогда и жизнь смысл имеет!
Шах улыбнулся:
— И давно ты философом заделался?
— Как жениться собрался!
— Да, кстати, ты заикнулся о невесте. Развить тему желаешь, раз решил остаться развлекать меня?
— Без базара! Вот только с чего начать?
Расанов посоветовал:
— Начинают, Коля, всегда с начала!
— Логично! Короче, слушай…
Монолог Николая длился около часа. Закончил его Колян словами:
— Вот так, мой чеченский старший друг. Вернусь, бабки у Гольдина займу и отчалю с молодой женой в Ростов. Наши местные власти не простят мне самовольства, а гнуться перед ними я не собираюсь. Так что увольняться придется. А в Ростове работу найду, город большой, да и Звезда Героя свою роль сыграет, может, ты в чем подсобишь, а?
— Подсоблю, как ты выражаешься. Но сначала в разборках с твоими Комаровыми, Дубровиными, Лушиными и иже с ними!
Николай усмехнулся:
— Что, после Шамиля и Мурзы к нам в область отряд перебросишь? Представляю, какой шухер поднимется!
Но Расанов ответил серьезно:
— Нет, Коля, отряд продолжит работать здесь, а вот шефу своему информацию по названным лицам и их противозаконным действиям сброшу. Будь уверен, за них возьмутся крепко. Не откупятся и не прикроются никакими связями. Шевелев заставит перетряхнуть вашу чиновничью братву!
— Вот это, Шах, было бы то, что нужно! Не мне, я на них плевать хотел, людям простым, которых эти высокопоставленные подонки за быдло держат!
— Сказал — сделаю! А то, что жениться собрался, — правильно! Одному плохо.
Николай заметил:
— Но ты же живешь один?
Шах печально посмотрел на Горшкова:
— А я, Коля, не живу! Я — воюю! В этом смысл моего существования! А жизнь?.. Она, брат, оборвалась, когда Хабиб убил мою семью — да ты знаешь эту историю! Не буду повторяться!
— Извини, Шах!
— За что? Все нормально, Коля! Ты живи! У тебя все еще впереди, а я всегда готов помочь!
Слова Расанова прервал очередной сигнал вызова рации:
— Первый! Я — Тропа в ущелье!
— Говори, Тропа, я — Первый!
— Отряд боевиков в двадцать человек, выйдя из балки и пройдя между высотами, вышел к Косым Воротам. Дальше не пошел, разбил бивак. Их старший провел пассивную разведку ущелья и леса за Большой высотой. На ней, как и на Малой, выставил дозоры. Сейчас бандиты ужинают. У моей группы выгодные позиции. Мы могли бы неожиданным огневым ударом уничтожить как минимум две трети отряда. Но сейчас, пока он скучковался на ограниченном пространстве. А потом снайперским…
Шах не дал договорить разведчику:
— Отставить какие-либо действия, кроме наблюдения за противником! Как понял?
— Понял! А жаль! Такая возможность…