– Демьян решил работать на трассе с тобой и Веркой?
Кожан кивнул:
– Да.
– А остальных, значит, Демьян решил кинуть? Я имею в виду с баблом?
– Извини, Ачил, но это ты у Демьяна спроси.
Адаев повысил голос:
– А я у тебя спрашиваю, Славик!
– Ну, не совсем чтобы кинуть… – начал Кожанов.
– Не лги, Кожан. Демьян намерен кинуть не только своих подельников, но и меня, так?
Кожан попытался изобразить непонимание, но это удалось ему плохо.
– Ни о чем подобном…
И вновь Адаев не дал договорить подельнику Демьянова:
– Слава, Демьян задумал опасную игру. Очень опасную, которая может привести только к гибели. Он намерен кинуть не только Окуня, Гуся, Кузнеца, Лысого и Верку – впрочем, последнюю, Демьян решил вообще убрать, – не только меня и людей, которых я представляю; он задумал кинуть и тебя, Кожан. Да, да, что так смотришь? Неужели ты думаешь, что Демьян поделится с тобой? Если да, то ты просто наивен. Неоправданно наивен, хоть имеешь за спиной богатый жизненный опыт и опыт выживания на зоне. Нет, Слава, Демьян не станет ни с кем делиться.
Кожан сглотнул.
– Тогда почему вы поставили на него? Если знаете, что он кинет вас?
– Я не сказал «кинет», я сказал «намерен кинуть», что, согласись, не одно и то же. К тому же главную ставку мы делаем не на него, хотя и оставляем у руководства бригадой.
– Не на него? А на кого же?
– На тебя, Кожан!
– На меня?
– Да, Слава, на тебя. Демьян считает, что он независим, сам по себе, а с нами – захочет, будет работать, не захочет – не будет. Это не так. И Демьян, и все вы, члены его бригады, находитесь под полным контролем весьма могущественной организации, которую в Блачинске представляю я. Находитесь с того момента, как взялись за исполнение заказа по семье Голубевых. И никуда вам от нас не деться. Сейчас либо тесно сотрудничать, либо… но об этом я и говорить не хочу, ты прекрасно понял меня; третьего, увы, не дано. Что же касается того, почему во главе бригады остается Демьян, ответ на этот вопрос прост: мы не хотим разрушать иллюзию, сложившуюся у вас насчет самостоятельности и независимости. Руководил вами Демьян – пусть руководит. Менять его сейчас нет смысла. Более того, это только навредит делу. Но когда Демьянов попытается, забрав бабки, бросив своих товарищей, убив женщину, с которой спит, скрыться, то ситуация кардинально изменится. И вот тогда мы разберемся с ним, при активном участии всех тех, кого он решил кинуть. Уверен, никто за него слова не замолвит. Но бригада не может оставаться без бригадира. И им станешь ты. Естественно, при условии, что будешь вести себя, как надо. Нам надо.
– Короче, вы предлагаете мне пасти Демьяна? – проговорил Кожанов. – И обо всех мутных делах сообщать вам? Стучать предлагаете?
Адаев внимательно посмотрел на Кожанова:
– Не разочаровывай меня, Кожан! Мне не нужны стукачи, я и без них знаю, кто и чем живет в этом городе. Тем более что я презираю эту породу не меньше тебя. Мне нужен человек, которому я доверял бы полностью. С кем мы могли бы вести взаимовыгодные дела без опаски получить удар в спину. Демьян, к сожалению, оказался слишком алчным. Собственные интересы он поставил выше общих. Но что я тебе доказываю? Ведь между вами наверняка уже состоялся разговор, где Демьян предложил тебе, кинув всех, слинять из города. Можешь ничего не говорить. Это было. И ты не отказался. Что плохо, но объяснимо. Тебе не было известно, что мы контролируем ситуацию. И идея измены родилась не у тебя, а у Демьяна.
– Что ты хочешь от меня, Ачил? – спросил Кожанов.
– Чтобы работа на трассе началась и продолжалась до конца. Я имею в виду до того момента, пока она будет возможна, а не прервется разборками с Демьяном. Я хочу, чтобы ты стал гарантом нашего сотрудничества и сам решил судьбу Демьяна, когда тот решится на предательство, тем самым встав во главе бригады вместо него.
– А если ты ошибаешься насчет Демьяна?
– Я редко ошибаюсь. Очень редко. Жизнь приучила просчитывать ситуации на несколько шагов вперед. Но… если допустить, что я ошибусь, то все останется, как было. Никто не пострадает. Все получат заработанные деньги по справедливости.
– А ты не допускаешь того, что я, используя твое доверие в корыстных целях, не подставлю Демьяна, для того чтобы встать вместо него?
– Допускаю. И не вижу в этом ничего угрожающего нашей основной деятельности в России. Выживает сильнейший. Он руководит более слабыми. Если ты сильнее Демьяна, то обходи его. Мне нужна крепкая бригада, способная решать любые задачи. И за это я, а точнее, организация, которую я представляю, готова платить хорошие деньги. За работу на трассе – по миллиону баксов в месяц. И это независимо от того, будут ли проводиться акции или по каким-либо причинам придется их отложить.
– Понятно!
– Так я могу считать, что мы договорились?
Кожанов обладал острым умом. В ходе разговора с Адаевым он быстро просчитал, насколько выгодно сделанное ему Ачилом предложение. В конце концов, почти всю грязную работу выполнял именно он, а деньги делил Демьян, не отчитываясь перед подельниками. Таким образом, практически ничем не рискуя, Демьян брал себе столько, сколько хотел. Теперь же появлялась возможность все изменить. И не воспользоваться ею было глупо. Впрочем, отказаться Кожан по-любому не мог. Его бы просто не выпустили живым из этой хаты. Поэтому он, недолго думая, ответил:
– Да, Ачил, мы договорились. И не потому, что хочу любой ценой встать вместо Демьяна, а потому, что не могу допустить, чтобы он кинул пацанов. Во что я лично не верю, но что, если знать Леню, не так уж и невозможно!
Адаев улыбнулся:
– Вот и хорошо, Слава! Впрочем, другого ответа я и не ждал. Ты умный малый и понял все верно. Одно прошу: не думай о том, что мы намерены избавиться от вас, когда наша собственная работа завершится. Поверь, это не в интересах организации. Вы получите все, что заработали, и останетесь при своих интересах. Не исключено, что нам вновь потребуются ваши услуги. И тогда мы выйдем на вас и будем договариваться. От нас вам ждать подставы или угрозы не надо. Угроза и главная опасность в вас самих. Предательство одного подонка может весьма печально закончиться для бригады. Смертью закончиться. Хотя предатели и не живут долго, но до того, как позорно сдохнуть, они успевают, к сожалению, уничтожить тех, кто работал с ними. Предательство – страшная вещь, и нет ничего хуже него. У тебя есть ко мне вопросы, Кожан?
– Как я должен вести себя с Демьяном?
– Так, как вы договорились.
– Если ты уверен, что мы о чем-то договорились, то почему не спрашиваешь, о чем конкретно?
– Посчитаешь нужным – сам расскажешь; принуждать не буду, это не в моей натуре.
– Я должен сообщать тебе о наших делах?