Косухин подчинился. Господин Чжао медленно поднял руки ладонями вперед, принявшись осторожно водить ими по воздуху. Чиф прикрыл глаза, в висках послышалось легкое гудение, а под веками стали расплываться радужные пятна. Это продолжалось довольно долго.
– Благодарю вас, господин Хо. Чиф открыл глаза. Китаец сидел рядом, его лицо выглядело немного озабоченным.
– Шапку надевать можно?
– Да, конечно. Я немного задержал вас… Разрешите вопрос?
– Пожалуйста. – Косухину показалось, что фольклорист, не решаясь сказать о чем-то важном, пытается действовать исподволь. – Вы заметили что-то… необычное?
– Да как вам сказать? Признаков болезни нет, чему я весьма рад, дело в другом… Насколько я понял, вы, несмотря на ваш род занятий, человек достаточно образованный…
– Не знаю. – Такое начало удивило. – Закончил гимназию, три года проучился в университете…
– И кто вы по специальности?
– Вообще-то политолог… Господин Чжао вздохнул:
– А здесь вы, так сказать, применяете знания на практике… Но в любом случае – вы человек современный, не склонный к суевериям, мистике…
– Нет, конечно! – Разговор складывался как-то нелепо.
– Тогда поясню. Существуют древние трактаты по медицине. В них описано много вариантов человеческой ауры – и не только человеческой. Они различаются по цвету, форме и иным признакам. То, что я увидел у вас, подходит под один из случаев. Признаться, случай этот редкий, мне лично он еще не встречался.
– Значит, древние китайцы имели дело с… такими, как я? – сообразил Косухин.
– Совершенно верно! – Господин Чжао энергично закивал, радуясь, что его поняли. – Теперь ясно, что послужило, так сказать, источником. Поэтому мне бы хотелось уточнить: вы русский? Из России?
Вот оно что! Господин Чжао решил, что древние врачи встречали русских и описали их ауру в своих книгах! Хотя почему бы и нет?
– Я русский, господин Чжао. Правда, родился не в России…
– – Это не так важно. Понимаете, я давно пытаюсь разобраться в подобных, так сказать, шарадах. Похоже, наши предки видели многое, но не во всем сумели разобраться. Ваших соотечественников они, представьте, зачислили в число духов…
– Что?! – Чиф подался вперед, не в силах сдержаться. Вспомнились презрительные слова Венцлава, то, что рассказала Лу… Теперь еще и это!
– Но… господин Хо… – этнограф, похоже, растерялся, – я же вас предупредил, речь идет просто о небольшой научной загадке. В трактате сказано, что духи могут принимать человеческое обличье, но их можно различить по некоторым признакам, в том числе – ауре. Ничего удивительного, что ваших соотечественников принимали за потустороннюю силу, ведь для многих китайцев все иностранцы до сих пор – «заморские черти»!
– Да, конечно. – Косухин постарался успокоиться. – А эти духи… они злые?
– Разные, – пожал плечами ученый. – Вы больше походите на достаточно нейтральный фольклорный персонаж, в принципе склонный и к добрым, и к злым делам. Я опишу этот случай – к очередному негодованию моих коллег. Извините, что обеспокоил вас…
Господин Чжао поспешил откланяться, вероятно довольный своим открытием. Косухин не знал, что и думать. Может, ученый и прав. А если нет? Если древние знахари описали ауру не гостей из далекой северной страны, а кого-то другого? Кого – тускуланца? Но колония на Тускуле появилась лишь двадцать с небольшим лет назад. Чью же ауру они видели – оборотня, упыря? Фраучи рассказывал о страшной болезни, которой болел и сам. Но ведь Чифу не вводили ВРТ! Кем же был он, Иван Косухин?
Думать о подобном было нельзя. Чиф заставил себя временно забыть о личных проблемах. Надо дойти, успеть в Пачанг, пока город не превратился в груду горящих руин. Там можно будет спросить обо всем – и об Агасфере, и об отце. И о себе самом…
Вокруг все уже спали, лишь караульный сидел, закутавшись в шубу и положив перед собой карабин. Выставлять посты было, конечно, бесполезно: найди их здесь враги, уходить некуда, но товарищ Лю справедливо считал, что устав не должен нарушаться. Косухин пожалел замерзшего парня и, велев бойцу спать, решил подежурить сам. Раз уж он дух, страдающий бессонницей, это свойство следует использовать для общего блага.
Ночь походила на все прежние, разве что канонада на севере теперь слышалась совершенно отчетливо. Белое пятно у горизонта начало заметно розоветь: бой у Пачанга не стихал. Чиф вновь вышел из укрытия, заметив, что ветер стих – впервые за все дни. Что-то еще изменилось, Косухин долго не мог понять, в чем дело, пока наконец не заметил: звезды теперь светили тускло, неярко, словно небо начал окутывать туман. Стало теплее, будто весна сумела добраться даже сюда, в царство вечного мороза.
Чиф постоял несколько минут, решив уже возвращаться, но внезапно его поразила тишина: гул, доносившийся с севера, исчез. Пропала розовая полоса над горизонтом, небо затянуло серым. Откуда-то издалека донесся еле заметный шорох, словно где-то осыпались мелкие камешки, и вновь тишина гулкая, пугающая. Чифу стало не по себе: что-то случилось – или должно вот-вот случиться.
Косухин хотел было вернуться в укрытие и разбудить Валюженича, но странное оцепенение охватило его, не давая двинуться с места, словно то, что начиналось, касается лишь его одного. Чиф еще успел подумать, бывают ли в этих местах землетрясения, как вдруг лед под ногами дрогнул, откуда-то из глубины донесся низкий мощный звук, словно протрубили гигантские трубы. Лед вновь задрожал, гул невидимых труб болью ударил в уши – и тут же оборвался. Вновь настала тишина, небо почернело, звезды исчезли, а чистый горный воздух стал душным и вязким.
Но вот откуда-то с востока подул легкий теплый ветерок. Чиф перевел дыхание и замер: перед глазами сверкнула молния. Огненная полоса прошла через все небо, от края до края, но не белая, а цвета темного золота. Казалось, небо разорвалось, лопнуло – золотая полоса становилась все шире, тьма отступала к краям горизонта, черные клочья отрывались и пропадали в золотом свечении. Странно, но на земле по-прежнему было темно, словно свет, заливающий небо, исчезал, не доходя до ее тверди…
Чиф не отрываясь глядел на открывшийся ему золотой небосвод. Он подумал было, что бредит, но мысль показалась нелепой – настолько реальным было происходящее. Золотое небо над черным льдом – не галлюцинация, он действительно видит это. Наверно, Чифу просто повезло, и этой ночью случилось что-то необычное, подобное северному сиянию. Но почему небо золотое? Цвет был густым, словно далекий небосвод и в самом деле был куполом, вылитым из темно-желтого металла. Чифу даже начало казаться, что он видит неровную шероховатую поверхность, от которой исходило легкое свечение.
И тут золотой купол затуманился. Откуда-то с юга плеснуло алым, и по небу медленно, неотвратимо поползли клочья кроваво-красных туч. Они росли с каждой минутой, клубились, надвигаясь, сталкиваясь, превращаясь в огромное пузырящееся облако, внутри которого сквозь красную поверхность начала проглядывать чернота. Тучи заняли уже полнеба, закрывая золотую небесную твердь, но тут что-то изменилось. Кроваво-черные облака внезапно остановили свой ход. На севере, возле самого горизонта, золотое свечение стало заметнее, сквозь него начали проступать смутные непонятные контуры…