Он сел за стол, выдвинул ящики, достал оттуда толстые папки, перевязанные бечевой, и принялся просматривать документацию.

Глава девятая

…Три года пролетели как один день.

Дмитрий Сергеевич Жилин возвращался из отпуска, который впервые за эти три года провел вдали от тайги, в Москве. В купе было душно, и он вышел в тамбур, закурил. Он возвращался на свой прииск, чтобы довести начатое более трех лет назад дело до логического завершения. Тогда удалось все! Провести акцию, тщательно ее спланировав и организовав, и завладеть золотом. Выдержать колоссальный прессинг следствия, продолжавшегося почти полгода. Следствия, так ни к чему и не приведшего. Золота не нашли, преступников тем более. Единственное, что стало результатом действий различных следственных бригад, так это то, что на прииске был введен жесткий, строжайший, не подчиненный ему, начальнику прииска, режим тотального контроля над всем и вся, что происходило на золотодобывающем предприятии. Отставной офицер КГБ официально являлся заместителем и помощником начальника прииска, но фактически же имел больше полномочий, чем его начальник. Без капитана запаса Бирюкова Василия Ивановича Жилин уже не мог сделать и шага, в прямом смысле этого слова. Этот новоявленный комиссар только что в производство, в котором ни черта не смыслил, нос свой не совал. А в остальном везде сумел забросить сети, создав целую армию стукачей, по мелочам сдававших ему друг друга. И отправка золота теперь осуществлялась по-иному: так же на вертолете «Ми-8», но всякий раз меняя маршрут по ходу полета.

Бирюков даже настаивал на том, чтобы прииск был огорожен двумя рядами колючей проволоки, с контрольно-следовой полосой между ними и вышками по углам. Но взбунтовались рабочие, для которых эти вышки и запретка напоминали недалекое прошлое. Их поддержал Жилин, сообщивший в Верхотурский райком партии о методах работы представителя КГБ. Бирюкову прижали хвост и сбили спесь, но не искоренили неуемное увлечение шпиономанией. Не получив добро на одно, Бирюк, или Скунс, как звали его все на прииске, разрабатывал новые планы, и иногда создавалось впечатление, что капитан перестал дружить с собственной головой. Но он работал, действовал, пусть и игнорируя мнение окружающих, что, надо признать, дало и свои положительные результаты. При нем на прииске установилась жесткая дисциплина, которая теперь Жилину была только на руку. Заместитель по режиму взял на себя львиную долю его, Дмитрия Сергеевича, обязанностей, что тоже было неплохо. Другое дело – новый начальник милиции, которого прислали из того же Верхотурска с понижением вместо погибшего в авиационной катастрофе Ипатьева. А понизили некогда заместителя Верхотурского РОВД майора Никитина Вячеслава Владимировича за его неумеренное увлечение спиртными напитками и аморальный образ жизни. Никитин, особенно выпив, готов был волочиться за любой юбкой. Результат – развод с женой и назначение на должность в Рахтур, чему последний был только рад.

Здесь, пусть и в захолустье, но майор был шишкой и сам себе хозяин, а самогонки в поселке гналось никак не меньше, чем в Верхотурске. С женским полом, правда, имелись сначала проблемы, но, как потом выяснилось, вполне преодолимые.

С Никитиным Жилин сразу наладил дружеские отношения. Как бы в противовес Бирюкову. И часто вывозил Вячеслава Владимировича с очередной его пассией, которых, на удивление, в небольшом поселке оказалось с избытком, на охоту или рыбалку.

Никитин сразу невзлюбил Бирюкова и как-то, прибыв на прииск, прилюдно пообещал свернуть тому жало, если он и дальше будет вести себя как последний провокатор и мешать работать начальнику прииска. Особенно по выходным. Несмотря на кажущуюся грозность, Василий Иванович был человеком трусливым и серьезно воспринял угрозы бесшабашного и в общем-то безобидного начальника милиции. Гайки, что закручивал Бирюк, немного ослабли, и это дало Жилину свободу передвижения и отсутствие слежки. Эти два обстоятельства в ближайшее время должны были сыграть главную роль при исполнении третьего, заключительного этапа многоходовой операции по похищению золота, которое в настоящее время должно было находиться в его верхотурском доме, если Сулеме удалось перебросить его. Под этим заключительным этапом подразумевалась переброска ценного груза в столицу и еще кое-что, о чем сейчас Жилину думать не хотелось. Одновременно должен был навсегда исчезнуть и Жилин Дмитрий Сергеевич, а вместо него появиться новый человек, с прежним начальником прииска ничего общего не имевший. Но это в будущем.

Когда дело будет завершено, он, этот новый человек, сможет заняться делом, которое сделает его старость обеспеченной и спокойной. А до нее, до этой старости, рукой подать!

Пробыв неделю у своего дяди, Рудакова Николая Степановича, Жилин окончательно решил, на что стоит пустить золото. Дядя Коля, старый ювелир, подсказал идею. Практически безопасного и более выгодного, чем простая продажа самородков, дела. Выгодного при наличии своего золота. А этого добра у Дмитрия Сергеевича должно было быть много. Но о будущем потом, он не раз уже предавался радужным мечтам, хотя дело до конца доведено еще не было. Но оно будет доведено до конца, не пройдет и месяца. За этим и возвращался на свой прииск Жилин, полный решимости довести начатое до конца, чего бы это ему ни стоило.

В тамбур ввалилась толпа подвыпившей молодежи, и Дмитрий Сергеевич вернулся в купе, лег на свою полку. До Верхотурска оставалось около двенадцати часов езды. Завтра в восемь утра он будет в городе, где его непременно встретят, и часам к трем Дмитрий Сергеевич прибудет в Рахтур, где Никитин обязательно приготовит и баню, и стол. Жилин задремал под монотонный стук колес железнодорожного состава.

Поезд опоздал в Верхотурск на два с лишним часа, что, в принципе, было делом нормальным, ни у кого ни возмущения, ни раздражения не вызывающим.

Дмитрий Сергеевич вышел на перрон и сразу попал в кольцо встречающих. Среди них верховодил слегка пьяный и шумный майор милиции Никитин с бутылкой шампанского в руке. Рядом с ним Филипп – водитель, Сулема, его правая рука, и брат Хозы Алим, года два назад принятый на прииск по протекции Сулемы.

– Ну, с приездом тебя, Дмитрий Сергеевич, – первым приветствовал Никитин, – водочки столичной везешь?

– Ну а как же, ящик в сумке уложен!

– Это дело, а то от этого первача рахтурского скоро сгореть можно.

– Так не пей!

– Сказал тоже, не пей! Может, еще с бабами не спать? На какой хер тогда вообще жить?

Филипп, Сулема и Алим по очереди обняли начальника.

– Ну, как вы тут без меня? – спросил у них Жилин.

– Замордовал Скунс, сил нет!

– А чего же Крутов? Он же за начальника оставался?

– Вы что, Евгения Алексеевича не знаете? Бирюк – Скунс вонючий, в момент его под себя подмял, засадив за бумаги. Спасибо, вот Вячеслав Владимирович иногда праздники устраивал. Его Скунс боится.

– О чем базар, военные? – спросил майор Никитин, хотя хорошо слышал, что говорили о нем.