Более ничего добиться от старшого не удалось. После очередной чары он встрепенулся и принялся рассказывать бесконечную историю о каких-то братьях Пандах, чей дворец до сих пор, говорят, за холмами стоит. Дворец стоит, а братья сгинули — убил их Вареный Мужик, что из ковша родился им на погибель. Правда, иные говорят, будто все наоборот было, и братья Панды сами Вареного Мужика на куски разрубили да обратно в ковш кинули. А ковш этот непростой, его сам Баламут Сивая Вишня тем братьям подарил, да не на радость подарил, а на беду…
Дальше можно было не слушать. Згур еще раз поглядел на мапу, запоминая. Ворота на «Ро», выстланная камнем дорога и Голубец, где какая-то Девка живет. Ярчук, пристроившись рядом, молча указал на процарапанную линию. Згур кивнул — она была желтой. Наверно, те, что мапу рисовали, тоже верили в смешные байки.
Поворот нашли быстро. Сразу за селом из земли косо торчали два каменных столба, от которых дорога расходилась надвое. Полуденный шлях вел прямо, Рыжий — поворачивал налево, к ближайшему холму. Правда, рыжим назвать его было затруднительно. На дороге лежал снег — свежий, нетронутый, на котором нельзя было заметить ни следочка. Даже наглые вороны почему-то облетали его стороной.
Ярчук бросил быстрый взгляд в сторону холма и прикрыл глаза, что-то беззвучно шепча. Згур и сам помянул Мать Болот, хотя не очень-то верил в Костяных Девок или в неведомых карлов, тем более лесных. Лешие — иное дело, но леших можно и стороной обойти, равно как и нав. Да и какие навы зимой? Скорее следовало опасаться очередного Крутя Немереного, но Крути здесь, по счастью, не водились. Равно как и Змеи. Так что и бояться нечего.
Ярчук, отшептав свое, деловито поправил лыжи и вопросительно взглянул на Згура. Тот лишь усмехнулся. Не решил ли «чугастр», что его, сотника Края, какая-то Костяная Девка испугала?
Шли молча. Згур был не прочь завести беседу. Обида на Ярчука почти прошла, к тому же все складывалось как должно, а поговорить с «чугастром» было даже интересно. Но кое-что сдерживало. Венет не из тех, кто спешит выкладывать душу случайному знакомцу. Значит, придется рассказывать самому, а этого делать не хотелось. Все время вспоминался бедняга Черемош. Сын войта тоже поглядывал на Згура свысока — и охотно болтал себе на беду. Ярчук хитер, каждое слово, каждый жест примечает. Значит, и потакать нечего. Захочет — сам расскажет.
За первым холмом оказался второй, чуть побольше, заросший редким молодым лесом. Згур оглянулся, но ничего опасного не заметил. Дорога как дорога. Пустая, конечно, но в такое время и по Полуденному шляху никто не ездит. Разве что ночевать придется у костра, но Згур понадеялся, что и тут люди живут. Глядишь, волаты да карлы на огонек пригласят, а там и Девка Костяная щей поставит.
Как ни странно, разговор все же завязался, тем более шли теперь рядом, плечом к плечу. Ярчук, в очередной раз откашлявшись, поинтересовался, кто над кем в Крае верховодит: «женки» над «мужами» или наоборот.
Згур вначале даже растерялся. В его семье «верховодила» мама, потому как больше некому. И во всем Буселе было так, и в других поселках сходно. Мужья не вернулись с войны, и кому еще хозяйство вести да детей на ноги ставить?
Венета, однако, это не устроило. Ему хотелось знать, в чей род идут жить новобрачные — мужа или опять же «женки». Похоже, этот вопрос весьма интересовал «чуга-стра». Згур принялся добросовестно вспоминать. В конце концов он рассудил, что бывает по-разному, но чаще «женка» идет жить к мужу. Бывает наоборот, но таких мужей не уважают и дразнят «приймаками» и «запечниками».
И тут Ярчук возмутился. Похоже, бесхитростный рассказ Згура задел его за живое. Оказалось, на родине венета все наоборот. Точнее было все наоборот, а ныне «людь» обеспамятовала и «добры» обычаи рушит: «женок» не почитает, забыв, что оные «женки» — святы. А обычаями теми земля стоит. А стоит она на том, что муж должен «женки» бояться, а «женка» мужа в великой строгости держать да наказывать, не спуская, тогда и порядок будет.
Згур был готов порасспросить Ярчука о забавных венет-ских обычаях, но вовремя прикусил язык. Успеется, дорога длинная. Жаль, Улада этого не услышит, ей бы с ее норовом такое — как мед на душу!
За вторым холмом оказался третий, за ним еще один, а затем дорога нырнула в глубокую лощину и вновь стала взбираться вверх. Внезапно Згуру показалось, что вверху мелькнуло что-то серое, приземистое. Ворота?
Он невольно ускорил шаг. Ярчук попытался последовать его примеру, но закашлялся, схватился за грудь и махнул рукой, показывая, что догонит. Згур кивнул, подумав, что венета не так уж и трудно провести. Знать бы дорогу чуток лучше! Впрочем, ни к чему бросать «дикуна» посреди зимнего леса. Вот доставит его к бабке Гаузе, там уж…
Серое пятнышко приблизилось, стало больше. Правда, на ворота это мало походило, скорее напоминало серую вежу, зачем-то поставленную посреди лесной поляны. Хотя что вежа, что ворота. Похоже, те, кто в давние годы решили взгромоздить такое среди леса, были изрядными шутниками. Или тогда здесь леса не было? Стоял город, к нему и вежа полагается…
Згур быстро поднялся вверх по склону и замер от удивления. Все-таки ворота! Все, как и обещано: серые, из больших потрескавшихся от времени камней, с высокими стрельчатыми арками, высеченными из цельных блоков. Да, ворота, но не простые.
Он подъехал ближе и остановился, поджидая Ярчука. Итак, поглядим! Прежде всего ворота шли на все четыре стороны: четыре арки, внутри же — пусто. Вроде как вежа, только без верха. Точнее, верх-то был, но рухнул или был разобран еще в незапамятные годы.
Подъехал Ярчук, покрутил кудлатой головой, а затем, прикрыв глаза, привычно зашевелил губами. Згур молиться не стал. Ежели богов из-за каждого камня тревожить, то небожители и обидеться могут. А вот посмотреть не мешает!
И слева, и справа снег был ровный, чистый. Только звериные следы да отпечатки птичьих лап. Згур завернул за угол — и оторопел. Дорога исчезла — впереди ровной стеной стоял старый густой лес.
Згур поспешил назад, к воротам. Сквозь арку тоже был виден лес, но его рассекала надвое широкая просека. Оставалось помянуть Мать Болот и поглядеть на этакое диво с другой стороны. Так и есть! Просека вновь исчезла, впереди темнела непроходимая чаща.
Ярчук долго чесал бороду, моргал, а затем заметил, что подобное видеть уже доводилось. Оказывается, на родине венета так тоже умели строить: слева поглядишь: одно, справа же — совсем иное. Правда, иногда и без злых духов не обходится…
По поводу злых духов Згур спорить не стал и первым въехал под высокую арку. Сразу же стало темнее. Почему-то показалось, что уже вечер, хотя время еще не подошло и к полудню. Наверно, виной тому были высокие своды, бросавшие густую тень. Осмотревшись, Згур заметил на одной из стен странный узор. Нет, не узор! Рука мастера высекла целую сцену — маленькие человечки, приземистые, с большими головами…
Понять, что имел в виду тот, кто резал камень, оказалось мудрено. В центре двое — один в широкополом платье, другой — почти что голый, увлеченно размахивали странными кривыми мечами. Чуть в стороне сидел прямо на земле третий. Точнее, сидела — Згур догадался, что мастер имел в виду женщину. А еще дальше некто, прижавшись к земле, то ли молился, то ли украдкой наблюдал за происходящим. Похоже, в незапамятные годы в этих местах что-то случилось и строители дивной вежи решили сие увековечить. А может, просто в голову взбрело.