– Вы обязательно поладите, поверь мне. Помнишь, я говорил тебе, что Бесс и Алвина будут тобой очарованы, – так и случилось.
– Я надеюсь, Тео, что это правда. Для меня очень важно, чтобы твоя семья приняла меня. Могу себе представить, как они были потрясены, узнав, что ты женился.
– Не преувеличивай. Они уже привыкли к этой мысли.
Признаться, я сомневалась, что все так хорошо и безоблачно, как говорил Тео, однако виду не подала.
Мы вышли из нашей спальни и направились в столовую. Отблески множества свечей играли на лакированных перилах лестницы – большая хрустальная люстра сверкала веселыми огоньками. Картина была полна сказочного очарования. Как можно было видеть на всем этом печать злого рока! Положительно, воображение Карлы разыгралось сверх всякой меры. Она уверовала в свои страшные предположения только потому, что хотела в них верить. Когда мы вошли в столовую, где нас уже ждали Алвина, Бесс и старый Мэртсон, я и думать забыла о Карле и ее россказнях.
Тео усадил меня за стол, затем сестер. Старый Мэртсон занял место во главе стола. Тео же, вместо того чтобы расположиться напротив, пожелал остаться подле меня – к моему немалому удовольствию.
Я была просто ослеплена сверкающей белизной льняной скатерти, блеском столового серебра и расписного фарфора. Люстра о шестнадцати свечах, обрамленных хрустальными подвесками, была замечательна еще и тем, что ее можно было опускать к самому столу – и тогда в комнате становилось еще светлее. Нигде ранее я не встречала подобной остроумной конструкции.
Единственное, что мне пришлось немного не по душе, был тон беседы – столь же строго официальный, как и манеры, с которыми две служанки подавали на стол. Старый Мэртсон сразу же заговорил о делах на плантации и о том, сколько акров дополнительной площади можно будет засеять теперь, с возвращением Тео. Затем он пустился в многословные воспоминания о былой славе дома Мэртсонов. Все это, безусловно, было небезынтересно, но я была склонна думать скорее о настоящем, чем о прошлом.
После меня засыпали расспросами о том, как живут в Филадельфии и я, насколько могла, описала все, что их интересовало.
Ужин был великолепен. На первое подали черепаховый суп, за ним – рыбные блюда, следом на столе появился изысканный салат с мясом и, по меньшей мере, шесть видов салатов из свежих овощей. На десерт нас ждали бисквиты с толстым слоем глазури и крепкий кофе, который я нашла несколько горьковатым. Позже я узнала, что южане имеют обыкновение добавлять в этот напиток цикорий, чем и объясняется необычный привкус.
После ужина Тео и старый Мэртсон, взяв с собой по сигаре и бокалу бренди, удалились в кабинет. Очевидно, таков был обычай у мужской половины этой семьи, и то, что мужчин теперь осталось всего двое, вовсе не означало, что раз и навсегда заведенный порядок следовало изменить.
Как только мы с Бесс и Алвиной остались одни, разговор немедленно перешел к оживленному обсуждению местных сплетен, герои которых были мне по большей части незнакомы. Но когда было упомянуто имя Сары Ситон, я смогла присоединиться к беседе.
– С кем тебе точно никогда не подружиться, так это с Сарой, – сказала Бесс.
– Отчего же? – удивилась я. – Сара мне понравилась, и я ей, кажется, тоже.
Бесс хитро усмехнулась:
– Сара мечтала стать женой Тео еще в те годы, когда они бегали вместе в школу. Девочка поклялась, что, как только вырастет, непременно выйдет за него – и вдруг в один прекрасный день Тео является в поместье с молодой женой, Айдой! Бедняжка Айда, она до самой смерти не услышала от Сары ни одного доброго слова…
– Бесс! – Алвина укоризненно посмотрела на сестру. – Я уверена, Нэнси меньше всего интересует, кто и почему пришелся не по нраву Саре.
– А поинтересоваться не мешало бы, – заметила Бесс. – Неужели не понятно, что Сара возненавидит ее по той же причине, что и Аиду? Будь с ней осторожна, Нэнси. Я всегда говорила – это страшная женщина.
– Не слушай ее, Нэнси, – отмахнулась Алвина. – Бесс совершенно уверена, что с первого взгляда способна увидеть любого человека насквозь.
Я улыбнулась обеим девушкам и сказала:
– Конечно, Сара ужасная кокетка. Но она еще и настоящая красавица. И разве я вправе судить ее за любовь к Тео, когда сама влюбилась в него без оглядки.
– Но тем не менее он женился на тебе, а не на ней, – сказала Бесс, многозначительно поднимая палец. – А это значит, что Сара отвергнута дважды.
– Я думаю, она не станет об этом долго горевать, – сказала я. – Ведь она такая веселая.
– На первый взгляд, – поправила Бесс, и в ее голосе появилось что-то заговорщицкое. – Будь бдительна, Нэнси. Помнишь, какая участь постигла Аиду?
– Помню, она утонула, – спокойно ответила я. – Что касается подробностей, я не стала их выяснять: Тео не любит говорить об этом.
– Еще бы! Он ведь знает, что это было убийство.
– И ты так считаешь?! – изумленно воскликнула я. Мой голос прозвучал как-то слишком громко среди всеобщего молчания. Но меня не меньше Тео начинали раздражать подобные разговоры. Сначала Эдвин Ситон, потом Карла, теперь еще и Бесс. Это было слишком!
– Бесс, угомонись, наконец, – одернула Алвина сестру.
– И не подумаю. Кроме меня, я вижу, некому предупредить Нэнси об опасности.
– Опасности чего?
– Быть убитой, – сказала Бесс без обиняков. – Последовать за Айдой. У покойной не было причин кончать с собой, а обстоятельства, сопутствующие ее гибели, исключают несчастный случай. Так что суди сама.
– Для того чтобы делать какие-либо утверждения, нужны доказательства, – отрезала Алвина. – Бесс никак не может обуздать свое бурное воображение.
– А правда, что Айда погибла в ту самую ночь, когда вернулась с бала? – спросила я.
– Действительно так. До войны оставалось еще два года, – задумчиво проговорила Алвина. – Ты что-нибудь слышала о нашем празднике Марди-грас, Нэнси?
– Мне рассказывали, что в этот день бывают красочные карнавальные шествия.
– Верно. Вообще-то исконное название этого праздника Изобильный вторник: это последний день перед началом Великого поста, и каждый напоследок стремится наесться и напиться всласть и вдоволь повеселиться. Конечно, во время войны было не до праздников, но недавно прошел слух, что традицию собираются возродить. Увидим – ждать осталось недолго, всего месяц. Вот только к шествию вряд ли успеют подготовиться за столь короткий срок – иные костюмы и платформы, на которых разыгрываются представления, так сложны, что требуется целый год на то, чтобы их придумать и изготовить.
– Ах, как бы мне хотелось увидеть это зрелище! – воскликнула я.
– Дорогая моя, но ведь ты теперь – член семейства Мэртсонов. Неужели молодую красавицу жену мистера Тео забудут пригласить на Бал масок! Ты станешь свидетельницей кульминации всего торжества.