— А это тут при чем? — Слоун в упор взглянул на него.
— Брендана тоже сейчас нет… А когда он дома… Они нас не трогают, потому что это дом его родственника.
— И что же?
— Я просто говорю, что он уехал. — Генри глубоко вздохнул. — Ничего хорошего. Это плохо, вот что. Янки — это одно дело. Не все они мерзавцы. Но есть еще местные, которые за деньги готовы на все. Я хожу в город, когда могу, чтобы послушать, узнать, что происходит. — Генри на мгновение потупился. — Один такой… он ищет девушек. Для своего знакомого офицера. И потом их уж больше не видят. Я как могу стараюсь отвести его отсюда, запудрить ему мозги… Но другие-то не молчат. Некоторые любят почесать языком, выбалтывают ему, где какая женщина живет одна… Мисс Фиона-то все отмахивается, но это очень опасно…
Сердце в груди у Слоуна остановилось. Вот оно, значит, как. Старина Генри пытается уберечь Фиону от беды… А она почему-то уверена, что сможет без посторонней помощи справиться с двумя вражескими солдатами. Кровь в его жилах похолодела от страха.
Когда он повернулся, чтобы выйти из конюшни, Генри попробовал его остановить. Генри был здоровый малый, но Слоун размахнулся и крепко врезал ему по челюсти. Тот упал, застонав. Как бы Слоуну ни было его жаль, он не собирался втягивать его в разборки с оккупантами. В этой битве он должен сражаться в одиночку.
Слоун взвел затвор винтовки — магазинной винтовки, которую забрал у убитого при Шарпсбурге, и направился к дому. Почти сразу он услышал крик. И увидел ее, выбегающую из спальни на балкон второго этажа.
Фиона.
Ее прекрасные волосы медного цвета развевались у нее за спиной, а черты лица были искажены страхом, хрупкое тело напряглось в отчаянном усилии.
Ее преследовал мужчина. Он смеялся, видя, как она напугана.
Вскинув винтовку, Слоун ринулся к дому.
Плантация Флиннов
Наши дни
Это было восхитительно. Надо же, какое везение! Это обещало стать самым удивительным приключением в ее жизни.
Шейла Андерсен с фонариком в руке пробиралась сквозь тьму. Записка жгла ей карман.
«Ждите меня на плантации Флиннов. В полночь. Я знаю правду, стоящую за легендой».
Она не знала, кто послал ей записку, но догадывалась, что один из членов общества любителей истории — может быть, ее тайный поклонник, намного ее старше. После смерти Амелии Флинн наследники собирались продавать поместье. Общество должно было изыскать способ выкупить его и сохранить. От властей штата или от правительства помощи ждать не приходилось. В Новом Орлеане было много старых домов, а свободного места — мало. Территория бурно развивалась, корпорации скупали земли вдоль реки. Их общество нуждалось в фактах, доказывающих, что дом Флиннов — исторически ценный объект, чтобы те, кто любил историю своих родных мест и все, что с ней связано, успели собрать деньги и выкупить дом прежде, чем он уйдет с молотка.
Вот что привело ее ночью на старое семейное кладбище Флиннов. Она кралась в темноте, прикрывая ладонью луч фонарика, чтобы остаться незамеченной на своем пути к правде, стоящей за легендами, которые окружали плантацию. Она надеялась, что этих сведений будет достаточно для подтверждения исторического значения дома.
Ее обуревала смесь страха и восторга. Все было как в фильме ужасов или на американских горках, но только еще острее. О старом поместье ходили жуткие легенды. Местные жители утверждали, что там водятся привидения. Началось все с того, что Флинны перестреляли друг друга в своем родовом гнезде.
Правда, скрытая за легендой.
Легенда поражала воображение. Была одна женщина и двое мужчин. Двоюродные братья, сражавшиеся по разные стороны войны, которую именовали здесь Северной агрессией. Мужчины убили друг друга на заднем дворе. Она тоже умерла… но ее крики, как рассказывают, и по сей день раздаются в округе, а на балконе второго этажа мелькает ослепительно-белая фигура.
Шейла остановилась за деревьями, вбирая в себя атмосферу места и с волнением и страхом разглядывая безлюдный темный особняк. Последняя владелица, Амелия Флинн, умерла — в той же комнате, где и родилась много лет назад. Ее подруга Кендалл Монтгомери, которая ухаживала за ней, уехала.
…Дневная жара спала, с реки потянуло сыростью. Из клубов тумана в темноту поднимались надгробные камни и кресты, мрамор серебрился в лучах лунного света.
Привидения нигде не было видно, но сердце Шейлы бешено билось.
— Шейла, сюда!
Она вздрогнула от испуга. Но голос — мужской голос — был настоящий, и она улыбнулась, подумав, что сейчас узнает, кто этот незнакомец, решивший разделить с ней столь важную информацию.
Она заторопилась. Сейчас! Она была на пороге исторического открытия.
— Куда?
Она бросилась напролом через кустарник, споткнулась о могильную плиту и упала, роняя фонарик. Стекло лопнуло и рассыпалось. Теперь путь ей освещала лишь луна, чьи лучи пронзали волнистый туман. Лежа на земле, она представила себе женщину в белом, мечущуюся на балконе, и ее сердце гулко и тяжело забилось.
Она вскочила, на мгновение поддавшись страху.
— Шейла!
Она двигалась почти вслепую — из-за темноты и тумана. Пусть она не раз бывала на этом кладбище, но это было днем, а сейчас она растерялась, не зная, куда идти. Она опасливо продвигалась в ту сторону, откуда, как ей казалось, раздавался голос. Она снова споткнулась, но успела уцепиться за рассыпающийся склеп и не упала. Луна скрылась за тучей, оставив ее в кромешной тьме.
— Шейла? — раздался шепот где-то рядом.
— Помогите мне, — отозвалась она, — я потеряла фонарь. — Лишь услышав дрожь в собственном голосе, она осознала, что по-настоящему испугана.
За несколько секунд ее неясные страхи превратились в настоящую панику. Какая же она дура, что пришла сюда. Бегать по заброшенному кладбищу среди ночи лишь потому, что некий аноним прислал ей записку. О чем она думала?
Она сейчас же идет обратно к машине и едет домой. Там она выпьет большой бокал вина и отругает себя за свой идиотизм.
— Я здесь, — нетерпеливо напомнил голос.
— Да пошел ты, — пробормотала она.
Она хотела повернуться и бежать, но тут огромная черная тень накинулась на нее, толкая. Она машинально вытянула руки, чтобы не упасть, и вдруг ее руки куда-то провалились — раздался скрежет ржавого металла. Потом она почувствовала новый толчок в спину. И закричала — потому что она падала…
Плантация Флиннов
1863 год
Брендан Флинн привез пленного в штаб генерала Батлера в Новом Орлеане. К слову, самого генерала, пользующегося дурной славой, он никогда не видел.
Билл Харви — бродяга и редкий мерзавец, ко двору пришедшийся в армии, если низость, порочность и даже садизм можно приписать к положительным для солдата качествам, — болтался у штаба, когда он прибыл.