«Но северянок в этом смысле не перещеголяешь», — с горечью подумал Дэниел. Пусть даже Келли Майклсон и не изменила исход сражения, однако его она, несомненно, одурачила.
Возможно, теперь она перейдет к подвигам позначительнее.
Он страдал не столько оттого, что она его предала, сколько оттого, что сам оказался безмозглым дурнем.
«Но я еще вернусь и посчитаюсь с тобой», — произнес он про себя.
— Кто-то идет, полковник, — предупредил капитан Фарроу.
Дэниел насторожился и посмотрел на дверь. На пороге внезапно вырос Джесс.
Южане разом встали и на мгновение застыли, глядя на него.
Джесс козырнул присутствующим.
— Один полковник Камерон и другом полковник Камерон.
В синем и в сером. Такое не часто увидишь! — хмыкнул капитан Фарроу.
— Если у кого-нибудь есть жалобы на здоровье, — произнес Дэниел, — то сейчас самое время об этом сказать.
Вперед шагнул Дэйви Смит.
— На здоровье я не жалуюсь, доктор, — кивнул он Джессу. — Но вы спасли руку Билла, и все мы вам очень признательны.
— Не стоит, — отозвался Камерон-старший. — Я же врач.
Просто удалил из раны гной и извлек кусочек свинца. Но если за раной не следить, она может снова нагноиться, и все начнется сначала. В общем, позаботьтесь о том, чтобы парень держал рану в чистоте. Меня-то здесь не будет. — Джесс обернулся к брату:
— Как себя чувствует мой пациент?
— Пьян как сапожник.
Полковник усмехнулся и подошел к Билли, лежавшему на подстилке из соломы. Тот ему радостно улыбнулся:
— Привет, док!
— Привет, Билли. Как себя чувствуешь?
— Думаю, смог бы сейчас разбить наголову всю армию янки, — признался бедолага, все так же широко улыбаясь.
— Пожалуй, только тебе придется сначала какое-то время спокойно полежать.
— Ну… По крайней мере до тех пор, пока не протрезвею.
Джесс внимательно осмотрел рану и осторожно забинтовал руку.
Билли не спускал с него глав.
— Как вы оказались не на нашей стороне, док? — неожиданно спросил он.
— Сынок, я не вполне уверен, что есть «правильная» и «не правильная» сторона. Важно, как на это посмотреть, — закончив работу, сказал Камерон. — Как бы там ни было, надеюсь, после войны мы увидимся.
— Так точно, сэр! — воскликнул Билли.
— Ты уходишь? — спросил Дэниел.
Джесс кивнул:
— Идем-ка со мной. Мне разрешили несколько минут поговорить с тобой наедине.
— Они выпускают меня с тобой?! — удивился Камерон-младший.
— Мы поговорим с тобой в пустой камере в конце коридора. — Он постучал в дверь и попрощался с присутствующими.
— Пол-ков-ник Ка-ме-рон! — в ответ проскандировали мятежники.
К удивлению Дэниела, Джесс едва заметно покраснел.
— Осторожно, ребята, — хрипловатым голосом сказал он. — Еще обвинят меня черт знает в чем!
С этими словами он вышел. Дэниел заметил, что у двери стоит новый охранник. Огромный, ростом, наверное, не меньше самого Эйба Линкольна, телосложение у него было как у гориллы, а физиономия плоская и тупая.
— Говорят, он дерется как лев, — предупредил младшего брата старший.
— Значит, он тут в мою честь.
— Пожалуй. Мне сказали, чтобы я тебя предупредил.
Они вошли в камеру в конце коридора, почти такую же, как та, в которой сидели мятежники, только чуть меньше. «Наверное, — подумал Дэниел, — здесь содержали заключенных женского пола».
Несколько мгновений братья молча смотрели друг на друга.
Им так и не удалось обменяться и парой фраз во время операции, и теперь оба наконец радостно улыбнулись.
— Джесс, как я рад тебя видеть! Чертовски рад! И как быстро ты меня разыскал! Это подполковник тебе сообщил?
Камерон-старший покачал головой, как-то странно поглядывая на брата.
— Не угадал. О том, где тебя искать, мне сказала одна милая молодая леди.
— Дэниел весь напрягся.
— Вот как? значит, ты видел эту сучку? — процедил он сквозь зубы.
— Братец, разве можно так говорить о леди? А она так тепло о тебе отзывалась!
— Могу себе представить, — буркнул Дэниел. — Она, случайно, не рассказала, как я оказался здесь?
— Намекнула, мол, по ее вине.
— Вот как? Значит, по ее вине? Любопытно! Слушай, а тебе неизвестно, что именно она сделала?
— Почему бы тебе самому не поведать мне об этом?
— Достаточно сказать, что она пустила в ход все свои женские уловки.
Джесс весело рассмеялся:
— Значит, попросту соблазнила? А ты не устоял перед искушением?
Сердце Дэниела учащенно забилось, глаза налились яростью.
— Если бы ты не был моим братом…
— Но я твой брат, и я заверил все тюремное начальство, что мне ничто не угрожает. Черт возьми, Дэниел! Она радовалась, думая, что здесь ты будешь в безопасности. Здесь, конечно, сквозняки, мокрые стены, крысы, но ты по крайней мере питаешься лучше, чем половина населения Конфедерации. Я бы, пожалуй, тоже не возражал, если бы им удалось продержать тебя здесь до конца войны.
— Не выйдет, Джесс, и ты это знаешь, — тихо проговорил Дэниел.
— Черт возьми, братец, будь осторожен! Ты перегнешь палку, старина, они тебя повесят, и я ничем не смогу тебе помочь!
— Не тревожься, Джесс, я буду осторожен. Черт побери, будто не хватает тебе всех тягот войны, что ты еще обо мне заботишься! — воскликнул Дэниел.
— А сам-то ты умеешь не тревожиться? — спросил Джесс.
«Он прав, — подумал Дэниел, — тревога и меня не покидает». И снова попробовал убедить брата:
— Но ты же знаешь, что постоять за себя я умею, и знаешь, что я осторожен.
— Слушай, а ведь она права, эта твоя миссис Майклсон. Тебя лучше держать в тюрьме, Дэниел. Ради твоей же безопасности.
— Она не моя миссис Майклсон. А насчет тюрьмы она сама тебе сказала?
— Во-первых, я уверен, что она твоя. А во-вторых, она действительно сказала мне что-то вроде этого. И еще хочу добавить, что она, пожалуй, самая красивая женщина из всех, которых я видел…
— У тебя, между прочим, есть жена, — вежливо напомнил ему Дэниел.
— Кирнан, конечно, ни с кем не сравнится, но эта Келли прямо-таки светится…
— Совсем как маячок, — согласился Дэниел. — Пока не окажешься у нее в зубах и она не щелкнет челюстями.