Илье Корнилову пришлось познать это состояние в полной мере. Но, как человек хладнокровный, умный и решительный, он понимал: главное не паниковать, а удержать психологическое равновесие. В противном случае можно сорваться и совершить непоправимое.
Первым делом следовало определиться с укрытием, и таковое было найдено довольно быстро...
Несколько лет назад в городе затеяли реконструкцию в районе Старого Ливадийского кладбища, но завершить ее не сумели: не хватило средств. Рабочие, разворотив несколько километров дорожного полотна, уехали, оставив после себя бесформенные нагромождения асфальтовых глыб, груды щебенки, разбитый бульдозер и несколько дощатых строительных вагончиков. Один из таких фургончиков и стал временным убежищем беглеца.
Несмотря на то что район этот был относительно людным, ночлег в строительном вагончике имел немало преимуществ. Щебенка, рассыпанная вокруг, не позволяла неслышно подобраться к убежищу; гравий хрустел даже под лапками уличных кошек. Так что в случае непредвиденных обстоятельств Корнилов всегда мог уйти раньше, чем его обнаружили бы; за ржавым экскаватором начинался заросший подъем на огромное кладбище. А уж уйти от погони по сильно пересеченной местности, среди нагромождения памятников и могильных крестов, для ветерана боевых действий было проще простого.
Но самое главное преимущество было в том, что вагончики эти уже несколько раз осматривались ментами и местным участковым. Корнилов узнал об этом совершенно случайно, став невольным свидетелем диалога землекопов Старого Ливадийского кладбища. Вряд ли милиционеры вернутся сюда снова, вряд ли возьмут это место на заметку: ведь во всех отчетах этот район уже помечен как «безопасный». Да и поиски бежавшего переместились в предгорья...
К тому же Илье повезло еще раз: под кроватью в вагончике он обнаружил старую, но вполне пригодную униформу «Крымзеленхоза». Это было настоящей удачей: ведь униформа, как ничто другое, стирает индивидуальность, делая человека неприметным для окружающих. Корнилов отыскал даже огромные садовые ножницы, которыми обычно подстригают кустарник. С таким инвентарем можно было запросто появиться хоть в центре города, не вызывая подозрений ментов.
Перво-наперво беглец решил набраться сил и отоспаться: ведь в камере СИЗО он спал урывками, готовый в любой момент дать отпор...
...Илья проснулся мгновенно, словно от разряда электричества. Он спал, укутавшись в одеяло с головой, как в шубу. Старая армейская привычка, рефлекс со времен службы в ВДВ, попытка сохранить тепло до утра. И хотя он давно уже не ночевал в дырявых армейских палатках и разрушенных домах, привычка укрываться с головой осталась на всю жизнь. Рывком сбросив одеяло на пол, Илья тяжело уселся, вытянул ноги...
Ему только что приснилась Оксана. Точно такая же, какой он видел ее в больничной палате: забинтованная голова, ввалившиеся щеки, заострившийся нос, ссадина на подбородке... Почему-то подумалось: а может быть, он погорячился, не стоило бежать, возможно, спустя несколько дней Оксана пришла бы в себя, и тогда бы прокурорский следователь понял, что он никакой не маньяк?
Вот и получается, что единственным оправданием побега может быть только поимка маньяка. Глупо рассчитывать на милицию – особенно после всего произошедшего. Полагаться следует исключительно на себя. Вспомнив изуродованное багровым кровоподтеком лицо невесты, Илья заскрипел зубами. Такого нормальные мужики не прощают. И он не простит!
Но где искать этого негодяя? Сколько ни бился Корнилов над этим вопросом, ответа для себя так и не нашел...
* * *
В огромном затененном кабинете крымской прокуратуры вот уже целый час шло совещание. Во главе необъятного стола восседал пожилой плешивый мужчина в синем мундире – генпрокурор Автономной Республики Крым. Уткнувшись в раскрытую папку, он монотонно бубнил:
– ...таким образом, работа прокурорского и следовательского состава по итогам полугодия признана успешной. Правда, в нашей работе еще встречаются отдельные недостатки. Так, например, несвоевременно рассматриваются жалобы в порядке надзора, недостаточно контролируются органы дознания...
Генпрокурор зачитывал доклад долго и нудно, перемежая протокольные фразы сухой статистикой цифр. Собравшиеся, стараясь не встречаться друг с другом взглядами, с трудом подавляли зевоту. Летнее солнце на несколько минут промелькнуло в щели между тяжелыми портьерами и, осветив начальственный стол тусклым бутылочным бликом, спряталось за непроницаемой тканью.
Плановое совещание завершилось лишь после обеда. Присутствующие, неловко отодвигая стулья, двинулись прочь из кабинета. Последним к двери подошел Юрий Александрович Патрикеев. Генпрокурор, промокнув вспотевшую плешь огромным носовым платком, панибратски взял его под руку.
– Останься на пару минут...
Беседа, как и предполагал Патрикеев, касалась Ильи Корнилова.
– Я внимательно прочитал твою докладную, – произнес хозяин кабинета. – Хорошо, пусть будет по-твоему. Пусть этот Корнилов... никакой не маньяк.
– Я проверил его показания, и все сошлось. Главное – ту официантку убили за несколько дней до того, как Корнилов приехал в Ялту.
– Но ведь его опознала та девочка из Ливадии! – напомнил генпрокурор.
– Могла и ошибиться, – прищурился следователь. – Она ведь и сама до конца не была уверена, что это действительно он. А потом – на нее давили директор школы, милиция, папа...
– А как тогда объяснить зверское убийство дочери Азаренка?
– Очень просто, – спокойно парировал Патрикеев. – Пока Корнилов находился в следственном изоляторе, никаких нападений не было. Скорее всего, настоящий маньяк просто залег на дно, выжидая, как дальше повернется дело. И тут Корнилов убежал из больницы. Информация об этом бегстве несколько дней подряд крутилась во всех крымских средствах массовой информации. Маньяк понял, что теперь можно не сдерживаться – ведь любое самое зверское убийство будет автоматически списано на беглеца.
– Но зачем он убежал, если действительно не виноват? – высказал генпрокурор главный аргумент.
– Не знаю, не знаю... Пока же, думаю, надо заняться поисками настоящего убийцы. И главную роль здесь должна сыграть очень приметная деталь – отсутствующий большой палец на левой руке. Наработки у меня уже есть...
– Читал, читал... Врач-гинеколог, мясник с ялтинского рынка и какой-то шмендрик из военно-патриотического клуба.
– Пока наиболее подходящий кандидат – мясник с рынка, – сообщил следователь. – Совпадает абсолютно по всем приметам. Высокий, светловолосый, имеет водительские права. Кстати, у его соседа есть белые «Жигули», которыми мясник вполне мог воспользоваться. А главное – специальность. Я с паталогоанатомами говорил, так они утверждают, что маньяк разделывал трупы на удивление грамотно. Пока наши коллеги из милиции установили за ним наружное наблюдение, но ничего подозрительного не заметили. Как говорится – ждем развития событий.
Генпрокурор откашлялся, утер платком вспотевшее лицо.