Солдаты жались спинами друг к другу. В тройку – плечом к плечу встали капитан, прапорщик и Веник Огнеметчик. Бывший студент перевел дыхание, достал из кармана штанов электрошокер Локиса, который утаил от мента. Очень ему это оружие понравилось.

– Вы их отвлекайте, – придумал Веник Огнеметчик, – а мне – только дотронуться до них. Копытами затрясут, все разом и накинемся.

– Раз, два, три, – сосчитал Локис.

Десантники ринулись в атаку.

Они сильно не били солдат, так – пихнуть в живот, сунуть по шее, главное – обезоружить противника. Несколько бойцов разбежались в разные стороны, побросав свои железяки.

Венику Огнеметчику не помог десантовский электрошокер.

– Ни хера себе, оружие у десантников воровать, – воскликнул Шимаченков. – Медведь – лови!

Шимаченков снизу-вверх сильно ударил железным прикладом «шмайсера» по руке Веника Огнеметчика. Эдектрошокер взвился в воздух, пролетел над головами капитана и прапорщика, опустился прямо к Локису. Левой рукой тот поймал свое оружие.

– Кто к нам с электрошокером придет, тот от электорошокера и задрожит, – сказал Локис.

Он ринулся вперед, потяжелевшей от намотанной цепи рукой, влево, вправо распихал капитана и прапорщика и оказался рядом с Веником Огнеметчиком. Между рук прямо в подбородок сунул ему включенный электрошокер – у бывшего студента застучали зубы. Локис его, колотившегося, похожего на зомби, отвел в бокс, усадил на кучу немецкого гнилого обмундирования и порванных пакетов с человеческими останками. Веник Огнеметчик просидел минуту и упал на бок, мордой в кучу.

Шимаченков тем временем занялся прапорщиком:

– Бросай топор! – грозно крикнул он.

У Дениса Федоровича разжались пальцы правой руки, топор выскользнул и обухом угодил по ноге. От боли прапорщик закусил губу, но прыгать на одной ножке застеснялся.

– Товарищ капитан, не устали лом держать? – подошел к капитану Локис.

– Сволочи, – процедил сквозь зубы Родион Евгеньевич.

– Ну, зачем же так? Вы ведь нас совсем не знаете.

– И знать не хочу!

– В сложившейся ситуации вам все-таки лучше нас выслушать, – предложил Локис.

– И если хотите, чтобы трибунал нашел смягчающие обстоятельства, то помогайте нам по полной, – добавил Шимаченков.

Капитан припер лом к стенке бокса и обернулся:

– Кто вы такие?

– Спецназ ВДВ. А это, – Локис показал на начинавшего подавать признаки жизни Антона, – убийца моего друга.

– Мы пришли за ним, – сурово сказал Шимаченков.

Из-за контейнера появилась Вероника.

Она восхищенными глазами смотрела на десантников. И отдельно, благодарным взглядом удостаивала своего героя-спасителя Шимаченкова.

– Здравствуйте! Я переводчица... и, к сожалению, племянница этого негодяя, – показала на распластанного Антона... – Он немецкому барону советский танк...

– Я знаю, – сказал Локис.

– Хорошо, – хмуро сказал капитан, – я пойду на ваши предложения. Если вы мне кое-что гарантируете.

– Вы немного ошиблись, товарищ капитан. Не на предложения, а на условия, – поправил его Локис. – Надеюсь, вы сделаете это с удовольствием. Вы же сами военный человек.

– Да-да, – согласился капитан.

Антон захрипел, прокашлялся.

Шимаченков нагнулся к нему, осмотрел.

– Похоже, оклемался.

– Дуй быстрее за самогонкой, – сказал Локис Шимаченкову. – Товарищ капитан, вас ждет личный состав, успокойте его. И запомните, никто ни одному вашему солдату по-настоящему не угрожал.

– Я понял, – сообразил Родион Евгеньевич. – Я могу идти?

– Идите... И вы тоже свободны, – Локис посмотрел на прапорщика.

Двое военных деловым шагом направились к административному зданию.

– Рядовой Рыбка! – крикнул капитан. – Бегом к дежурному по взводу, собрать всех до единого на плацу.

Сам Локис на минуту задержался в боксе, затем подошел к Антону.

Тот уже открыл глаза. Постепенно осознавал, что видит перед собой того самого десантника, из-за которого у него все пошло вверх дном...

– Жаль, что я тебя тогда вместе с тем придурком не порешил, – прохрипел он, – не было бы никаких проблем.

– Но подставить меня у тебя, падаль, получилось...

Шимаченков принес чуть начатую литровую бутылку самогонки, конфискованную у Грубаса Робокопа и Чечёры Экскаваторщика, откупорил ее и наклонил над мордой Антона.

Побежала мутноватая струйка. Заливалась в нос, полилась по щекам, бороде.

– Пей, сука... пей все... Может быть, последний раз в жизни пьешь.

Антон замотал головой.

Локис обхватил руками его голову, нажал на щеки, раскрыл его пасть. Шимаченков начал точно в горло вливать самогонку.

– Глотай, бл... Смотри, не захлебнись.

Антон сначала старался выплюнуть самогонку – а вдруг отравленная?

– Не бойся, у твоих дружков одолжили, – приговаривал Шимаченков. – Жри, сука...

39

У Вероники на мобильном телефоне надтреснутым голосом запело: «Я знаю точно – невозможное возможно...»

– Алло?

– Это Фердинанд. Извините, что опаздываю. Русская бюрократия. Надо подписать одну бумажку, чтобы разрешили подписать следующую... И все чиновники ужасно заняты. К ним прорваться просто невозможно!

– Герр Пфайфельгофф, вы сейчас где?

– Мы с таксистом ищем эту, как это, прорубь в лесу.

– Не прорубь, а просеку... – поправила его Вероника.

– Так-так, просеку. Таксист говорит, что ни разу в нее не ездил.

– Фердинанд, извините пожалуйста, я вам сейчас перезвоню.

– Хорошо.

Она отключила телефон, по привычке приложила трубку микрофоном к груди и шепотом заговорила.

– Едет немец. Что делать?

– Подъезжает? – переспросил Локис.

– Не совсем. Не знает, где в лес сворачивать.

– Это хорошо... – деловым тоном произнес Локис. – Идите к капитану, узнайте точно, как сюда ехать, расскажите это немцу, а мы с Шимаченковым здесь приберемся. Да, еще, скажите капитану, чтобы лишних солдат убрал из поля зрения. И прапорщика тоже. Пусть посидит с ними в казарме, или отправит картошку чистить... Короче, чтобы меньше народу перед немцем маячило.

– Хорошо... Только я всего не запомню, – призналась Вероника.

– Говорите то, что запомнили. Но сам капитан нужен нам здесь.

Вероника пошла на плац и увидела, что капитан построил личный состав и проводит поверку.