Субмарина пошла вперед. Верх камня, видный на мониторе, отдалился и исчез из поля видимости.
– Самый малый назад. Стоим, – сам себе отдавал приказы Макаров.
Теперь картина открылась на мониторе полностью. Камень, загораживающий выход в устье грота, перевернулся. Промерив зазор между ним и сводом, Илья Георгиевич убедился, что субмарина пройдет.
Николай Даргель часто дышал, забыв о том, что стоило бы экономить воздух.
– Ты смотри.
– А ты не верил. Справились с ним, справимся и с трухлявой стеной.
– Козырек раз в двести потяжелее будет, – прикинул Даргель.
Субмарина самым малым пошла в устье грота, за поворот.
– Вот и он, – Макаров рассматривал в монитор козырек, перегородивший выход. – Тоже внушает. Но, думаю, он не крепче арктических льдов, которые наши и американские ракетоносцы разносят торпедами, чтобы всплыть в Ледовитом.
– Расстояние от него до поворота – один и две десятых кабельтовых. С большего расстояния залп не дашь, так и нас разнести может, – старпом, как всегда, сомневался, словно у него на примете имелся другой выход.
– Попытка – не пытка, как говаривал товарищ Берия, – зло отозвался командир, – попробуем дать залп при движении назад. В воде осколки не такие уж и прыткие.
К счастью старпома и Макарова, субмарина была максимально автоматизирована, но, загружая торпеды в аппарат, все равно пришлось попотеть. Все-таки два человека на борту – это полный «некомплект» экипажа.
Даргель остался в БЧ. Не прощались, хотя залп двумя торпедами с близкого расстояния мог стать для «Адмирала Макарова» последним. Командир, как и положено, тщательно задраивал за собой переходные люки. Теперь, когда он находился на центральном посту в одиночестве, можно было не думать о том, как выглядит. Лицо у Макарова осунулось, под глазами темнели круги. Он сел в кресло за пульт управления, устало ссутулился.
– Старпом, начинаем, – сказал командир спокойно и взялся за джойстик.
Винты врезались в воду на малых оборотах. Субмарина «пятилась».
– Торпедная атака! – почти выкрикнул командир, когда корму подлодки от поворота протоки отделяла какая-то пара метров.
«Адмирала Макарова» слегка встряхнуло – две торпеды вышли из аппаратов. Илья Георгиевич тут же прибавил обороты и одновременно повернул до упора вертикальный руль, уводя мини-субмарину за поворот.
– Ну же, поторопись, а то накроет. – Ему казалось, что корабль практически застыл на месте.
Взрыв тряхнул подлодку. Настил накренился. Монитор замигал. Командир не удержался в кресле, его бросило на панель пульта. Резкая боль пронзила грудь.
Расколотая пополам взрывом торпед, выветренная глыба песчаника подалась под напором воды. Одна половина рухнула в океан, вторая повернулась, словно створка ворот. Поток хлынул из грота. Теперь даже работающие на полные обороты винты были бессильны удержать или выровнять корабль.
Илья Георгиевич успел ухватиться за стойку кресла перед пультом управления оружием, ногами уперся в переборку, и вовремя. Субмарину чуть ли не положило на бок. Думать о том, что творится со старпомом в тесной БЧ, не хотелось.
Камень проскрежетал по корпусу, и вдруг наступила тишина, субмарина стала слегка покачиваться. Командир недоверчиво ослабил хватку, пальцы с трудом разжались на стойке кресла. Илья Георгиевич поймал болтавшийся на проводе микрофон переговорного устройства.
– Старпом, ты жив? – проговорил он, вслушиваясь в потрескивания динамика.
– Кажется, – наконец раздался ответ.
– Тогда поздравляю, субмарина в открытой воде.
Только сейчас командир спохватился, скосил глаза вверх – пластина, поглощающая углекислоту, покачивалась на проволоке. Датчики не показывали ни очагов возгорания, ни задымления во всех пяти отсеках.
– Черт, в следующий раз надо будет их снять. Нет уж, пусть следующего раза лучше не будет…
Старпом, прикладывая к разбитому в кровь лбу носовой платок, выразительно смотрел на командира. Тот все понял, вытащил из кармана плоскую флягу:
– Позволяю нарушить устав. Но не больше одного глотка, а то другим не останется!
– Это же сколько мы с тобой времени бились, как рыба об лед? – переводя дыхание после глотка, поинтересовался старпом.
– Тридцать два часа. А теперь придется ждать наступления темноты, раньше всплывать инструкция запрещает.
– И как это нас о камни не разбило?
– Курс гидравлики. Закон Бернулли: шарик, находящийся в быстром потоке, всегда будет затягивать в самую середину струи. Вот нас и протащило почти без повреждений.
* * *
Восстание катилось по территории, населенной родным племенем Бамбучо Костяна. Для соплеменников он и в ранге министра являлся кем-то вроде бога, а теперь было достаточно колдуну появиться на деревенской площади в окружении «танзанийских друзей», как толпы обожателей взрывались воинственным ревом.
Бамбучо окончательно вошел в роль правителя, в другом качестве он себя уже и не мыслил. Платиновый череп поблескивал карбункулами на его груди. Но впереди лежала провинция, населенная другим племенем. И как встретят его чужаки, Костяна не знал. Пока ему удавалось избегать столкновений с правительственными войсками. Большинство армейских подразделений располагалось вблизи столицы и границ государства. Колонны грузовиков, захваченных в городах, пылили по дорогам, ведущим к побережью. Их кузова щетинились стволами автоматов. Повстанцы уже успели сложить несколько песен о великом Костяна и распевали их во время переходов.
Глен Миллер не рискнул пускать дело на самотек. Мятежники представляли собой страшную силу, которую предстояло использовать очень осторожно. Войско колдуна сосредоточилось в джунглях на подходах ко второму по величине городу страны.
Огромный белый шатер, затянутый сверху маскировочной сеткой, стал походной резиденцией бывшего министра информации и пропаганды. В джунглях пылали костры, вокруг них плясали захмелевшие повстанцы. Колдун сидел за походным столом, напротив него – мистер Миллер.
– В городе расположен офис «Интернэшнл даймонд», – жестко говорил он, – и поселок европейцев из технического персонала. Ваши люди должны обойти его стороной.
– Это же не регулярная армия. Это – головорезы, – пытался объяснить Бамбучо, – когда восстание окончится, я половину из них посажу за решетку.
– Тем не менее, – вставил британец, – ни один белый не должен пострадать. Своих можете вешать пачками на каждом фонарном столбе. Это ваши суверенные африканские разборки. Не забывайте, кто сделал вам предложение, от которого нельзя отказаться, и за чьи деньги куплено вооружение для ваших головорезов. Наша корпорация и так несет потери, я вынужден платить персоналу двойные оклады за работу на территории, где ведутся боевые действия.