Толстяк в форме неспешно прошелся к патрульной машине, которая стояла рядом с навесом, где продавали соки, и достал рацию. Голос у полицейского был зычный, но говорил он на местном языке, поэтому как напряженно сербы ни вслушивались, все равно не могли понять ни слова. Затем толстяк открыл свою машину и с трудом протиснулся на водительское сиденье. Полицейский минут двадцать сидел и ждал ответа от начальства, при этом он достал из бардачка лепешку, начиненную мясом, и медленно жевал. Эти минуты для Милоша и Даринки показались нестерпимо долгими. Они сами сели в свой джип и отломали по куску лепешки, купленной на базаре.

– Все хорошо, – широко улыбаясь мясистыми губами, сказал сержант, когда наконец он своей неспешной походкой вернулся к «Лендроверу» Йовановичей. – Сейчас прибудет пара полицейских машин, и вас сопроводят прямиком в международный аэропорт. Поедете по Кахута-роуд на Исламабадский хайвэй, а там сразу же поворот на Аэропорт-роуд. Знаете?

– Да, но только зачем нам ехать в аэропорт?

– Представитель Британской комиссии как раз в это время будет в аэропорту, он согласился уделить вам несколько минут. Вы подождете его в VIP-зале. Мы понимаем всю сложность ситуации, с которой столкнулась ваша миссия в нашей стране.

– Спасибо за понимание, – вежливо улыбнулась Даринка.

Полицейский козырнул и отошел к своей машине. Однако он не уехал, а остался наблюдать.

– Странно, – сказала Даринка по-сербски. – Встреча в аэропорту…

– Ну, может быть, это личная просьба местного полицейского начальства. Ты же сама знаешь, что Кахута у британцев да и американцев на особом счету. Они по долгу службы обязаны водить дружбу с местными чиновниками.

– Возможно, ты и прав, – нехотя согласилась Даринка. – Почему Мириам не возвращается?

– Этот полицейский все еще здесь торчит. Наверное, она не хочет афишировать наше знакомство.

– Мне кажется, она вообще не хочет смотреть в нашу сторону, – Даринка увидела Мириам и сына, которые сидели за столиком под навесом и даже не оборачивались. – Я все-таки не до конца понимаю восточных людей.

– Да все нормально. Подъедем сами, остановимся, подберем их.

Издалека послышалась пронзительная сирена.

– Эскорт вот-вот будет подан, – прокомментировал Милош.

В этот момент брат и сестра заметили, как Мириам вскочила с пластмассового кресла и, держа за руки Алекса, побежала к ним.

– Дверь им открой! – отреагировал Милош.

Мириам и ее сын перепрыгнули бордюры, разложенные по периметру платной парковки, и побежали прямо к «Лендроверу».

– Они хотят вас арестовать! – задыхаясь, крикнула Мириам.

– Мы слышали его разговор с начальством, – добавил Алекс.

– Черт! Вперед!

Милош врубил заднюю, резко бросил сцепление. На ходу Мириам и Алекс забрались в машину. Задний бампер «Лендровера» разбил пластмассовый бело-красный шлагбаум. Уже на дороге серб переключился, и с пробуксовкой всех четырех колес потрепанный внедорожник помчался в глубь города.

– Стоять! – Сержант Абдула Куреши выхватил из кобуры пистолет и начал палить в машину беглецов.

Затем сообразил, что может выстрелом зацепить ни в чем не повинного гражданина, с сожалением засунул свой черно-вороной «ствол» обратно в белоснежную кобуру, красовавшуюся на таком же белом поясе.

Из-за ближайшего поворота показались две полицейские «БМВ». Сирена завизжала еще пронзительней, оглушая жителей города. Нервно вспыхивали проблесковые маячки.

12

Прапорщик Василий Иванов, глядя в бинокль, осторожно выглянул из-за утеса. Впереди дороги не было – обвал перекрыл ущелье. Подниматься по сошедшей лавине камней было практически невозможно.

«Ну-ну, дороги-то нет», – отметил про себя прапорщик.

Он уже собрался сообщить об этом по рации и возвращаться в грот, как его внимание привлекло какое-то еле уловимое движение над головой, словно стеклышко блеснуло на солнце. Василий плотнее прижался к утесу, обвел биноклем противоположный склон, и в самом верху, над перевалом успел заметить, как промелькнуло несколько вооруженных человек. Они быстро залегли в тень, выставив черные стволы автоматов и штурмовых винтовок в сторону ущелья.

Прапорщик под прикрытием скал, так, чтобы его невозможно было заметить со склона, очень медленно пополз назад.

Митягин сразу же увидел, как изменилось поведение Василия, и понял, что впереди опасность.

– Ребята, подъем, – тихо скомандовал старлей. – Становится жарко, надо отходить.

Старшина Билялетдинов открыл глаза и шепотом спросил:

– А где Вася?

– Сейчас придет, и мы отходим.

Митягин мысленно подгонял прапорщика Иванова, потому что понимал: если у них будет перекрыт путь к отступлению, то придется вести бой с превосходящим противником на неудобной позиции. С другой стороны, прапорщик делал все правильно, старался не обнаруживать себя.

– Ладно, вы давайте аккуратно назад к селению, навстречу Батяне, а я подожду Васю, – приказал подчиненным старлей.

Первым из грота вышел прапорщик Краснощеков и тут же бросился в расщелину.

– Внимание, на противоположной стороне!.. – только и успел проговорить он.

Прямо перед ними, чуть правее, из-за каменистого гребня одновременно показалось несколько вооруженных талибов. Один из них, похожий на медведя в натовском камуфляже, обмотанный крест-накрест патронными лентами, нес перед собой тяжелый длинноствольный пулемет. Этот медведь давно приметил себе ровное местечко, где удобно прилечь, – согнулся, поставил свою адскую машину на ножки и опустился на землю.

Боевики умело рассредоточивались и выбирали себе выгодные позиции для стрельбы.

– Всем замереть. Стрелять только по моей команде, – приказал Митягин. – Отключить рации. Они нас пока еще не видят и не слышат. Билялетдинов, пулеметчик твой. Затем огонь по ближайшим автоматчикам.

– Есть, – быстро отреагировал десантник.

Старшина тихо расчехлил свою винтовку. У него была надежная и удобная «эсвэдэшка», немного модифицированная в 90-х годах, со складным прикладом для компактности, а так – старая, проверенная боями в том же Афганистане, снайперская винтовка Драгунова. Несмотря на то что винтовка может стрелять обыкновенными винтовочными патронами, старшина специально запасся «дефицитными» снайперскими – с металлическим сердечником. Они повышали точность попадания и кучность. Вообще, с этой винтовкой можно достичь скорострельности прицельной стрельбы тридцать выстрелов в минуту или, фактически, выстрел в две секунды. Старшина Тимур Билялетдинов в совершенстве владел этим страшным искусством, иначе бы Батяня не выбрал его.

В это время один из талибов достал бинокль и, прячась за огромный валун, внимательно начал осматривать склон ущелья, где затаились русские десантники. Ничего не обнаружив, он перевел взгляд вниз, именно туда, где вот-вот должен был проползать прапорщик Иванов.