– Половину воды мне отдашь, – заявил Рогач вечером, когда загремели засовы дверного «намордника». – И скажи спасибо, что не всю забираю.
– Спасибо, – сказал Константин, принимая выданную кружку с червоточинами отбитой эмали. – Но я тебе ничего не должен. И ты у меня пока что ничего не забрал.
– Борзый? – удивился Рогач. – Люблю борзых. С ними не так скучно.
Заботливо определив свою кружку в угол камеры, он неожиданно хлестнул Константина по глазам кончиками пальцев. Боль была острая, невыносимая, а когда Константин проморгался и начал что-то различать сквозь слезы, его пустая кружка уже валялась на полу, а Рогач тянулся за своей собственной, удовлетворенно отдуваясь.
Вот когда он понял окончательно, что такое борьба за существование. Сдохни ты сегодня, а я завтра. Жестокий закон, примитивный. Однако предельно справедливый. Во всяком случае там, где не действуют никакие другие законы.
– О чем задумался? – поинтересовалась Мария, перешедшая на «ты» так просто, словно их знакомство продолжалось давно.
– Твое какое дело? – вызывающе произнес Константин.
– Хочу тебя понять.
– Зачем?
Этот вопрос Константин задал себе уже не раз, с тех пор как Мария подсела к нему в сквере, однако ответа так и не нашел. Он редко смотрелся в зеркало, но отлично знал, что не тянет на красавца мужчину, которого украшают шрамы. И эта ранняя седина, будь она неладна… С ней Константин выглядел гораздо старше своих лет. Какого же черта нужно от него загорелой дамочке в белом? Острых ощущений ищет?
– Острых ощущений ищешь? – спросил он вслух. – Ошиблась адресом, Маша. Может, тебе лучше какого-нибудь черномазого подцепить? Или парочку дембельнувшихся солдатиков?
– Хотела бы – подцепила, – парировала Мария. – А «Машу» я тебе на первый раз прощаю. Но только на первый. Второго не будет.
– Чего ты добиваешься… – Немного поколебавшись, Константин добавил: – Мария?
– Да вот решила познакомиться, – просто ответила она.
– И все?
– Пока да.
– Тогда познакомились, – сказал Константин. – Только ты зря время теряешь, Мария. Баб я по кабакам и театрам не вожу, цветами с шоколадками их не заваливаю, украшений им не дарю.
– Знаешь, а ведь я мужикам – тоже. – Мария расхохоталась, запрокинув голову так, что ее черные волосы свесились через спинку скамьи. – Ни цветов, ха-ха, ни украшений. И в рестораны их не приглашаю. Так что в этом мы схожи. Между прочим, как тебя зовут?
Оборвав смех, она вопросительно посмотрела на Константина.
– Костя, – вырвалось у него. – Константин.
– Очень приятно, Костя. В принципе твое имя мне известно. Я давно за тобой наблюдаю.
– Да? – удивился он.
– Представь себе. Мы ведь в одном доме живем. Ты снимаешь квартиру в третьем подъезде. По утрам бегаешь и подтягиваешься на турнике. Сам ходишь на базар за деревенской снедью. Молоко, яйца, мед, мясо…
– Ты забыла про творог, – угрюмо произнес Константин, сердясь на себя.
Как же это он не заметил слежку? Хотя по большому счету слежкой это назвать нельзя. Женщины, как правило, всегда любознательнее мужчин. Вернее, любопытнее. А тут – молодой одинокий мужик, да еще непьющий в придачу. И некурящий…
«И с исполосованной мордой, – услужливо добавил внутренний голос. – И с седым ежиком волос. Нелюдимый и неласковый, как бирюк. Без собственной тачки и без внешнего лоска. Никак не принц на белом коне».
– Про творог баба Рая не говорила. – Мария обезоруживающе улыбнулась. – Это главная сплетница нашего двора. Все про всех знает.
– Что она еще обо мне знает? – спросил Константин.
– Да я не особо вникала. Привыкла сама составлять мнение о людях.
– И какого ты мнения обо мне?
– У тебя никого нет. Не пьешь и не куришь, чтобы держать себя в руках, потому что больше держать тебя некому. Наверняка воевал или что-то в этом роде. Денег не нажил, семью не завел.
– А ты?
– Я? – небрежно сказала Мария и повела плечами. – У меня есть очень богатый и влиятельный муж. Был тринадцатилетний сын, Дима, но он умер. Так что теперь живем вдвоем. Сосуществуем, точнее говоря. Любовь прошла, увяли розы.
Константин покосился на новую знакомую:
– Почему же тогда не разведетесь?
– Говорят же тебе, мой Степчик богат и влиятелен.
– А-а! Тогда понятно.
Мария подпрыгнула от возмущения.
– Ничего тебе не понятно! Степчик меня ни за что не отпустит. Я его любимая игрушка, а он не из тех, кто упускает свое. Дать мне свободу – это для него все равно что подарить кому-то свою квартиру или… ну, я не знаю… машину. Как там в поговорке? Трубку, коня и жену не отдам никому… Это могло бы стать девизом для Степчика.
Константин снова покосился на Марию, а потом перевел взгляд на улицу, по которой шагали люди, наверняка тоже скрывающие какие-то свои маленькие и большие тайны. Никто из них не спешил откровенничать с незнакомцами. Даже с живущими по соседству.
– Не боишься, что Степчик нас увидит? – спросил Константин.
– А ты? – вопросом на вопрос ответила Мария.
– Я свое отбоялся.
– Вот одна из причин, по которой я здесь. Ценю в мужчинах смелость. А что касается Степчика, то он постоянно занят на службе. Время от времени за мной ведется так называемое внешнее наблюдение…
– Наружное, – поправил Константин.
– Ну да, – согласилась Мария. – За мной ведется наружное наблюдение, но я давно научилась вычислять «хвост». В данный момент слежка не ведется, так что беспокоиться не о чем. А теперь предложи мне что-нибудь. Что хочешь. Я заранее на все согласна.
Ошеломленный столь откровенным предложением, Константин посмотрел на Марию. Она смело встретила его взгляд. Ее ноздри слегка подрагивали, но в остальном она сохраняла полное спокойствие.
Константин уставился в истрескавшийся асфальт под ногами.
– Расскажи мне о сыне, – тихо предложил он. – Каким он был? От чего умер?
В то же мгновение Мария вскочила со скамьи, злая, негодующая, с резко изменившимся лицом.
– А вот это тебя не касается! – выкрикнула она так громко, что обратила на себя внимание двух молодых мам, пристроившихся неподалеку с колясками. – Не лезь ко мне в душу, Костя! Остальное к твоим услугам, но душу не трожь!
– Без души, – промолвил Константин, – все остальное просто мясо. Я сыт, спасибо. В подачках не нуждаюсь.
Разрумянившись, словно от пары пощечин, Мария собралась уходить, но, удалившись от Константина на несколько шагов, вернулась.
– На тот случай, если вдруг все-таки проголодаешься… – Она достала из сумки визитную карточку и сунула ее Константину. – Здесь два номера, домашний и мобильный. Звони только по мобильному. С восьми утра до шести вечера, не раньше и не позже. Чао.