– Неужели я должна вам отдавать отчет в своих чувствах?
– И не отдавайте, не отдавайте… я и без того все знаю! Я знаю даже то, что вам самим неизвестно, и могу вам сообщить сейчас… Я знаю доподлинно, что виконт д’Эксмес был взят в плен в Сен-Кантене тогда же, когда и вы, и так же, как и вы, был препровожден сюда, в Кале.
– В Кале? – изумилась Диана.
– Но его здесь больше нет, сударыня! Если бы было иначе, я бы не сказал вам об этом. Вот уже два месяца, как виконт д’Эксмес на свободе!
– И я не догадывалась, что рядом со мной томится друг!
– Да, вы не догадывались, но он-то знал! Больше того, я могу вам открыть, что, узнав об этом, он принялся угрожать мне всеми возможными карами. Он не только вызвал меня на поединок, но еще и объявил мне свое непреклонное решение – взять Кале!
– Верю в это больше, чем когда-либо! – воскликнула Диана.
– Верьте, но не слишком. Напоминаю вам, что, с тех пор как он так устрашающе распростился со мной, прошло уже два месяца. В течение этого времени я получал кое-какие сведения о сем грозном воителе. Например, в конце ноября он с поразительной точностью прислал мне стоимость своего выкупа, но о своей гордой похвальбе – ни слова!
– Потерпите, милорд, – заметила Диана, – он сумеет расплатиться со всеми долгами.
– Сомневаюсь, сударыня, срок платежа миновал.
– Что вы хотите сказать?
– Я сообщил виконту через его посланца, что буду ждать выполнения обоих его обещаний до первого января тысяча пятьсот пятьдесят восьмого года. А сегодня у нас тридцать первое декабря…
– Ну и что? – перебила Диана. – У него еще двенадцать часов впереди!..
– Совершенно верно, – подтвердил лорд Уэнтуорс, – но если завтра в это же время он не даст о себе знать…
Он не закончил фразы. Лорд Дерби, испуганный и растерянный, ворвался в комнату.
– Милорд, – крикнул он, – милорд, что я говорил! Это французы. И они идут на Кале!..
– Полноте! – остановил его лорд Уэнтуорс, меняясь в лице. – Полноте! Это невозможно! Откуда вы взяли? Снова слухи, снова предположения и фантастические бредни?!
– Увы, к сожалению, это истинная правда!
– Тише, Дерби, тише говорите, – заметил губернатор, подойдя вплотную к своему лейтенанту. – Держите себя в руках! Что вы называете «истинной правдой»?
Поняв, что начальник не желает выказывать слабость перед Дианой, лорд Дерби понизил голос:
– Французы внезапно атаковали форт Святой Агаты. Там ничего не было подготовлено… Я боюсь, как бы они не овладели уже первыми подступами к Кале!
– И все-таки они еще далеко от нас! – резко возразил Уэнтуорс.
– Это, конечно, так, – ответил лорд Дерби, – но оттуда – прямая дорога до моста в Ньеллэ, а от моста Ньеллэ – всего две версты до города!
– Подкрепление отправили?
– Отправил, милорд, в чем прошу прощения – без вашего приказания и вопреки вашему приказанию!
– Вы правильно поступили!
– Но, к сожалению, эта помощь придет слишком поздно, – заметил лейтенант.
– Кто знает! Не надо страшиться. Мы сейчас же поедем к Ньеллэ и заставим этих безумцев дорого заплатить за свою дерзость! А если они уже захватили форт Святой Агаты, мы сравняем счет и выставим их оттуда.
– Дай бог! – молвил лорд Дерби. – А все-таки они ловко нас провели!
– Ничего, мы еще отыграемся, – вскинул голову лорд Уэнтуорс. – Кто у них командует, не знаете?
– Неизвестно. Скорее всего де Гиз, а если не он, значит, де Невер. Разведчик, который прискакал с сообщением о внезапном нападении, сказал мне, что издалека он успел разглядеть в первых рядах вашего бывшего пленника – помните? – того виконта д’Эксмеса…
– Проклятие! – взревел губернатор, сжимая кулаки. – Идемте, Дерби, идемте скорей!
Госпожа де Кастро с тем прозрением, которое появляется у людей в самых исключительных обстоятельствах, слыхала почти весь их разговор.
И когда лорд Уэнтуорс простился с нею, говоря:
– Извините меня, сударыня, я должен вас покинуть. Срочное дело…
Она ответила ему не без лукавства:
– Идите, милорд, и постарайтесь восстановить свой – увы! – подорванный авторитет, а кроме того, постарайтесь запомнить две вещи: во-первых, легче всего осуществимы именно те мечты, в которых не сомневаются, а во-вторых, с обещанием, которое дает французский дворянин, нельзя не считаться. Первое января еще не наступило!
Взбешенный лорд Уэнтуорс выбежал из комнаты, ничего не ответив.
Лорд Дерби не ошибся в своих предположениях. Вот что произошло.
Отряды де Невера в ту ночь действительно соединились с частями герцога де Гиза, совершили стремительный марш-бросок и совсем неожиданно для англичан предстали перед стенами форта Святой Агаты. Три тысячи стрелков овладели фортом быстрее чем за час. Лорд Уэнтуорс, подъехав вместе с лордом Дерби к форту Ньеллэ, сам удостоверился в том, что его солдаты бегут по мосту, дабы найти убежище за второй, более мощной линией городских укреплений.
Но когда прошло первое смятение, лорд Уэнтуорс, нужно отдать ему должное, проявил себя самым достойным образом. Как бы то ни было, но он обладал благородной душой, а гордость, присущая его нации, неизменно питала его храбрость.
– Эти французы, должно быть, и в самом деле обезумели, – самоуверенно заявил он лорду Дерби. – Но мы заставим их расплатиться за такое безумие. За двести лет Кале лишь на один год уходил от англичан, а теперь уже десять лет он снова под нашей властью. Думаю, что больших усилий нам не потребуется. Не пройдет и недели, как мы обратим их в позорное бегство! Побольше бодрости, и мы еще посмеемся над господином де Гизом, когда он попадет впросак!
– Вы надеетесь отбить английские укрепления? – спросил лорд Дерби.
– А зачем? – надменно ответил губернатор. – Если даже эти безумцы не прекратят свою дурацкую осаду, то Ньеллэ все равно задержит их на трое суток, а за это время все английские и испанские части, находящиеся во Франции, успеют прийти к нам на выручку. А если французы совсем потеряют голову, то из Дувра отправят к нам десять тысяч солдат. Но в таких опасениях слишком много чести для французов. Пусть они пока что попробуют одолеть эти добрые стены! Дальше форта Ньеллэ они не пройдут!
Однако на следующий день, 1 января 1558 года, французы уже стояли на том мосту, за которым, как говорил лорд Уэнтуорс, отступать было некуда. За ночь они прорыли траншею и ровно в полдень принялись бить из пушек по форту Ньеллэ.