– Эскалаторы такие длинные. Многое успеваешь подумать, пока доедешь до самого верха. Многое успеваешь заметить. Сегодня ты еще красивее, – сказал Бунин и тут же мысленно обругал себя.
«Я забываю советы Карла. Нельзя приучать женщину к себе, так можно и самому привыкнуть к ней».
Лера улыбнулась, впервые с момента встречи.
– Куда мы теперь?
– Одно небольшое дело. Зайдем в офис.
– Насчет офиса мы не договаривались, ты сказал, что пойдем в кино.
– Я помог тебе на тропинке у реки. Теперь ты помоги мне. Просто немного подыграй. Я не могу прийти туда один.
Дворами они вышли к офису покойного Малышева.
– Это здесь. Ничего не говори, но ничему и не удивляйся.
Молодые люди взошли на высокое крыльцо. Бунин толкнул дверь плечом. В приемной хозяина фирмы за письменным столом, обставленным руками заботливой женщины-секретаря, сидел моложавый мужчина с зажженной сигаретой в зубах – Василий. Странно смотрелся этот крепыш-мордоворот среди миниатюрных цветущих кактусов, фарфоровых статуэток и открыток с видами европейских городов.
Петрович оказался прав, молодой эфэсбист уже отправился от шока после расстрела Кальмара и его бригады. Теперь он чувствовал себя героем, вершителем чужих судеб. Одной рукой он передвигал «мышку» компьютера, другой ловко вращал прозрачную зажигалку. Завидев посетителей, Василий нехотя отодвинул коврик вместе с «мышкой» и уставился на Бунина.
– Чего надо? – спросил он, продолжая с бешеной скоростью вращать зажигалку.
– Главный у вас там? – Бунин сделал шаг к двери кабинета хозяина.
– Тебе, парнишка, кого надо?
– Малышева, я с ним на прошлой неделе встречался.
Лера держала Николая под локоть, один вид Василия привел ее в трепет. Всякие знакомые приходили к ее отцу в дом, но подобного типа ей приходилось видеть впервые. Человек, способный убить, всегда ощущается на расстоянии.
– Был такой – Малышев, – спокойно вещал Василий, – да вот беда с ним приключилась. Убили Малышева. Бизнес – занятие опасное для здоровья.
– Не знал… – Бунин грустно улыбнулся. – Прежнего хозяина нет, но бизнес его остался. Мне главный нужен.
Настырность паренька заинтересовала Василия.
– Зачем тебе хозяин понадобился?
Бунин сделал вид, что колеблется – не знает, можно ли довериться Василию.
– Вы кто?
– Я за секретаря. Пока все уляжется. После убийства женщину за стол не посадишь.
– Дело вот в чем, – Николай достал из кошелька потемневший «царский» червонец, зажав его в пальцах, показал эфэсбисту, – мне Малышев червонец вдул, клялся, что настоящий, а прошло два дня, он и почернел.
– Малышев тебе вдул, с ним и разбирайся, – без всякой злобы подвел черту в разговоре Василий. – У меня дел много. Не ты первый сюда приходишь. Наверное, не тебя одного он кинул.
– Ладно, – произнес Бунин, – придется пойти в милицию. Не хотите полюбовно разойтись, напишу заявление.
– Ты не торопись с заявлением, парень, сам себя подставишь. Незаконные операции с драгметаллами.
– У Малышева в сейфе еще такие монеты были, а сейф наверняка на месте остался.
– Присядь, – Василий нехотя выбрался из-за стола и положил руку на дверь, ведущую в кабинет, – с главным переговорю.
Дверь в кабинет Василий прикрыл плотно. Лера тут же дернула Николая за рукав.
– Какого черта ты меня сюда притащил?
Ответа ей не пришлось услышать. Василий выбрался в приемную.
– Заходите. Может, и договоритесь.
За столом покойного Малышева восседал Петрович. Кивком он указал на гостевые кресла.
– Можно глянуть?
Бунин положил монету на письменный стол.
– Положим, ты говоришь правду. Положим, я хотел бы замять то, что сделал мой покойный приятель Малышев, – растягивая слова, говорил Петрович.
– Так оно и есть.
– Не спеши. Я сказал «положим», – Петрович назидательно поднял палец, – но мне не нравится, когда мне угрожают милицией. Вот и думаю, помочь тебе или не стоит.
«И его я точно в гостинице видел, у лифта», – уже не сомневался Бунин.
Он слушал Петровича и шарил взглядом по столу.
«Чекистская выучка. Ни одной бумаги. Только мобильник лежит».
– Значит, так, – Петрович отбил пальцами на крышке стола дробь, – не знаю, сколько ты заплатил за червонец, и спрашивать не стану, но я могу за него дать только сто баксов. Вещица любопытная. Я собираю фальшивые монеты. Такая мне еще не попадалась.
– Сто баксов? – Николай посмотрел Лере в глаза. – Как по-твоему, можно соглашаться?
Девушка пожала плечами:
– Я ничего в этом не смыслю.
– Больше я не заплачу, – Петрович положил на монету новенькую сотку, – или берешь деньги, или забираешь монету.
– Торговаться бессмысленно?
– Именно.
Николай поднялся, оперся двумя руками на стол.
– Не хочется продешевить.
– Я чувствую, что потерял на тебя время.
Бунин придавил купюру ладонью, подвел ее к краю стола. Делал он это картинно, одной рукой, Петрович следил за движением пальцев.
– Ваша взяла. Лучше синица в руке, чем журавль в небе, – Николай подхватил сотку, махнул ей в воздухе и запихнул в карман.
– Вот так бы сразу, – расплылся в улыбке Петрович и сбросил монету в выдвижной ящик письменного стола.
– Спасибо, что помогли, – Бунин потащил Леру к двери, – до свидания. Очень было приятно.
– Что ж… – пробасил так ничего и не понявший Петрович.
В приемной Бунин не стал задерживаться, коротко кивнул Василию и выскочил на улицу.
– Бежим, – он схватил девушку за руку.
– Ты можешь мне объяснить?
– Не сейчас. Когда окажемся в безопасном месте.
– Или ты объяснишь, или я остаюсь.
– Оставайся.
– Нет уж, побежали.
Они остановились у входа в метро. Лера дышала часто, приложила руку к груди.
– Еще немного – и сердце остановится. Зачем я только согласилась встретиться с тобой?
В кармане у Бунина зазвенел мобильник.
– Да, слушаю вас, – пытаясь отдышаться, произнес он.
– Слушай сюда, урод, – раздался из наушника голос Петровича, – ты сейчас же принесешь мой телефон назад в офис и получишь еще две сотни.
– Ты уверен, что я так сделаю?
– Две сотни на улице не валяются.