– Откуда, откуда она летела? – надрывался мент у стекла, залитого кровью.
Как оказалось, этого никто и не заметил. Свидетелей хватало, но все они видели лишь то, как брызнула кровь на стекло.
Таможенница, пытавшаяся остановить Мальтинскому кровь, поднялась с колен.
– Все, он мертв.
Когда наряд взбежал на галерею, то менты застали там парня в темных очках, он стоял, облокотившись на поручни. Бунин повернул голову на звук.
– Что там случилось? – первым спросил он. – Я ничего не вижу.
Капитан подошел к Николаю:
– Человека убили. Здесь кто-нибудь был?
– Кто-то побежал к лестнице за несколько секунд до того, как раздался крик.
– Вы уверены, что туда?
Николай улыбнулся:
– Я ничего не вижу, но слышу отлично. У меня абсолютный слух…
Двое ментов сорвались с места, еще не дослушав его. Третий задержался, просматривая документы Бунина. Паспорт, удостоверение инвалида по зрению…
Тем временем начальник охраны аэропорта раз за разом прокручивал видеозапись, сделанную камерами слежения в терминале, и понимал, что с должности своей вылетит к чертовой матери. Ни одной камеры не было установлено на самой галерее, а те, что снимали ее с другой стороны зала, в целях экономии видеопленки включались с интервалом в несколько секунд, так что даже полет тарелки – и тот оказался не заснятым.
Карл спокойно курил, присев на капот машины. Николая он заметил сразу, лишь только тот вышел на улицу, его заботливо вела под руку какая-то девушка.
– Спасибо, что довели, – попрощался с ней Бунин, и, уже оказавшись в салоне машины, добавил, снимая очки: – Карл, я у них единственный свидетель.