В какой-то момент английская пехота заколебалась и остановилась. Потом кто-то из офицеров взмахнул саблей, и первая шеренга дала дружный залп. Со стороны это выглядело очень красиво, вот только заметного вреда американцам это не причинило. Да, несколько фигурок в синих мундирах упали, однако шеренга с места не сдвинулась. Зато разрозненная и вроде бы беспорядочная стрельба противника наносила англичанам куда более ощутимые потери.
Но выучка и дисциплина сказывались, англичане дали второй залп и под крики сержантов: «Сомкнуть ряды!» двинулись дальше. И американцы не выдержали! Их вторая линия дрогнула и начала отходить влево. Часть солдат продолжала пятиться к вершине холма. Вот оно! Наступил решающий момент! Нужно нанести последний сокрушительный удар. Пусть потери оказались все-таки выше, чем он рассчитывал, но победа близка.
– Видите, Кроуфорд, все идет, как я предсказывал! Бой пока еще идет всего тридцать минут, а я, кажется, говорил про целый час, не так ли? Похоже, я ошибался, переоценил американцев. Вот что, берите драгун и атакуйте ту шайку, которая уходит в сторону. – Затем Тэрлтон подозвал к себе командира шотландцев. – А вы, майор, ведите своих молодцов на правый фланг. Сейчас мы устроим этой сволочи показательное уничтожение.
– Слушаюсь, сэр, – козырнул майор.
Гнусаво взвыли волынки – шотландцы никогда не использовали флейты, это просто унизительно для чести горцев, маршировать под английские дудки! Нет, шотландские гайлендеры гордились своими обычаями и своей формой: высокие меховые шапки, килты, плед через плечо, и обязательно цветов клана, но главной их гордостью была несокрушимая стойкость. Шотландец не отступает, он может только умереть.
Наступавшая в центре пехота, видя, что товарищи поддерживают их, снова бросилась вперед. Тэрлтон недовольно поморщился, стройные ряды смешались, но с другой стороны, американцы ведь уже начали отступать, так что можно особо не тревожиться. Прошли несколько томительных минут, и внезапно вспыхнула пальба на правом фланге, куда он отправил своих драгун. Посмотрев туда, Тэрлтон похолодел – американцы расстреливали его полк, но, что гораздо хуже, неизвестно откуда, словно чертик из коробочки, возник отряд американской кавалерии, которая с дикими криками и визгом врезалась в расстроенные ряды англичан. Американские дикари понятия не имели, что пехота должна стрелять слаженными залпами, что кавалерия должна сохранять строй, но так или иначе, английские драгуны не выдержали. Какое-то время на месте крутился дикий водоворот кавалерийской сшибки, а потом горстка людей в зеленых мундирах повернула лошадей и помчалась назад. Именно горстка! Полк легких драгун перестал существовать.
А дальше вообще все покатилось в пропасть. Когда британская пехота беспорядочной толпой взбежала на вершину холма, Тэрлтону показалось, что началось землетрясение. Раздался раскатистый гул, треск, грохот, люди зашатались, начали падать. Почему? Он никак не мог понять. Затем снова что-то загремело, над холмом заклубилось облако дыма, из которого показались отдельные фигурки в красных мундирах. Размахивая руками, они неслись вниз по склону, бросая оружие, спотыкались, падали, вскакивали, катились кувырком. Это уже была не армия, это даже была не толпа. Это было… Непонятно что.
И лишь когда на вершине показалась синяя шеренга американцев, Тэрлтон понял, что именно произошло, понял и проклял свою самонадеянность. Американцы обманули его, обманули, как сопливого корнета! Их главные силы стояли на обратном склоне, и когда торжествующие англичане ворвались на вершину, противник дал несколько залпов буквально в упор. Если стрельба американцев на большом расстоянии наносила ощутимые потери, то здесь пехотный полк просто лег на месте, от них осталась ну в лучшем случае четверть.
А после этого американцы сами бросились в штыки, чего они никогда ранее не делали, но здесь соблазн был слишком велик. Этот удар довершил дело, британские пехотинцы начали поднимать руки. Итак, драгуны разбиты, пехота уничтожена, но ведь есть еще шотландцы! Сражение уже не выиграть, но можно попытаться что-то спасти. Увы, то, что увидел Тэрлтон на правом фланге, его окончательно добило. Шотландцы остановились. Их командир увидел, что главные силы разгромлены, и дальнейшее наступление потеряло всякий смысл, но и отступить он тоже не успел! Проклятый американский генерал оказался настоящей змеей. Он выдвинул один свой отряд еще дальше по флангу, и теперь уже шотландский полк оказался в полуокружении, причем американцев было много больше. Двигаться вперед гайлендеры не могли, отступление привело бы к совершенно плачевным последствиям, и они просто сомкнулись в каре, ощетинившись штыками.
В этот момент к Тэрлтону подъехал Кроуфорд, мундир капитана был залит кровью, щека была рассечена, левая рука прострелена. Легким драгунам повезло, потому что американская кавалерия не стала их преследовать, она повернула к подножию холма, чтобы перехватить остатки британской пехоты, бежавшие в панике. И это американцам удалось полностью – все, кто пошлем в атаку на проклятый холм, были либо убиты, либо подняли руки.
– Подполковник, сэр, надо уходить. Мы проиграли битву, нужно спасать то, что еще можно спасти.
– Нет, у нас еще остался последний резерв, – Тэрлтон указал на разномастную кавалерию Американского легиона. – Я сам поведу их в атаку, американцы потеряли строй, и это поможет нам.
– Вы рассчитываете на этот сброд? – спросил капитан, морщась, не от боли, не то по иной причине.
– Они обязаны исполнять приказ! – отрубил Тэрлтон и дал шпоры коню.
Когда он подъехал к лоялистам, то услышал недовольное бурчание, причем в их голосах звучал откровенный испуг. Подполковник выхватил саблю и приказал:
– За мной! В атаку! Сейчас мы разобьем их!
– Да пошел ты… – прозвучало в ответ.
– Что?! – растерялся Тэрлтон.
– Ни в какую атаку мы не пойдем, – мрачно буркнул заросший рыжей бородой верзила. – Тут бы ноги унести, а он, дурак, «в атаку».
– Молчать! – взвизгнул подполковник. Левой рукой он выхватил пистолет и выстрелил прямо в лицо рыжебородому, тот, не охнув, свалился с коня. – Исполнять приказ!
Но вместо этого кто-то из лоялистов сам выстрелил из пистолета в Тэрлтона, но попал не в офицера, а в голову лошади. Та рухнула, придавив сэра Банастра, он едва не сломал руку. И уже лежа, он в бессильной злобе ругался последними словами, потому что лоялисты, клявшиеся некогда сражаться за британскую корону, сейчас удирали с поля боя самым постыдным образом, так и не сделав ни одного выстрела. Некоторые торопливо срывали с себя белые отличительные повязки и закидывали их подальше, чтобы уже совсем не отличаться от мирных обывателей. Тэрлтон попытался было выбраться из-под трупа лошади, но не сумел. Его спас верный Кроуфорд. Капитан не дал удрать двум десяткам драгун – все, что осталось от полка, более того, он заставил солдат вытащить багрового от злости и стыда подполковника и привести ему новую лошадь.
Да, еще совсем недавно сэр Банастр Тэрлтон готовился одержать блестящую победу, о которой будут писать в учебниках, и утверждал, что сражение не продлится более одного часа. Что ж, он оказался прав буквально во всем – сражение не затянулось, и о нем будут писать в учебниках, вот только уничтоженным оказался отряд Тэрлтона, а не американцы. Уже вскарабкавшись на лошадь и шипя от боли, он оглянулся и увидел, что окруженные шотландцы побросали ружья. Полк сдался в полном составе. Тэрлтон похолодел при мысли, как он будет объясняться с лордом Хау, ведь от всего его отряда осталась только горстка драгун да проклятые дезертиры.