Она собирается от него уйти, и когда она это сделает...
В его жизни нет места женщине, подобной Лауре Уэсткотт. Женщине, которой нужны обязательства и все, что им сопутствует. Ему следовало просто отпустить ее. Это было бы единственно верным решением. В таком случае почему он к ней идет и произносит ее имя как молитву?
Лаура стояла на месте и дрожала в ожидании, когда Василий к ней прикоснется. Невероятно! Он собирается ее поцеловать. Она видит это в его глазах, которые пристально смотрят на ее губы. Ее охватила безудержная радость.
Василий поднял руку, словно собирался приложить ладонь к ее щеке, затем опустил ее, покачал головой и резко бросил:
— Нет!
Лаура не могла с этим смириться.
— Да, — возразила она, найдя в себе смелость, о существовании которой даже не подозревала. Ее голос прозвучал спокойнее и увереннее, когда она повторила: — Да.
Затем, окончательно осмелев, она положила руку Василию на плечо и придвинулась к нему.
Они молча смотрели друг на друга. Она дрожала всем телом. Глаза Василия потемнели. Наконец он наклонил голову и поцеловал ее крепко и страстно, заставив почувствовать всю силу его желания, которое могло посоперничать с тем, что испытывала она. Просунув руку ей под топ, он принялся медленно тереть подушечкой большого пальца ее затвердевший сосок, проступивший через тонкое кружево бюстгальтера. В ответ Лаура выгнула спину и теснее прижалась к нему.
Желание завладело всем его существом, но он слышал тихий внутренний голосок, который спрашивал, что он, черт побери, делает. Этот же самый голосок предупреждал его, что он в большой опасности. Что его поведение идет вразрез с его жизненными установками. Но этот голосок был настолько слаб, что не мог соперничать с либидо, подчинившим себе его волю и разум. Ему следует остановиться. Он хочет остановиться. Но горькая правда состоит в том, что он не может этого сделать. Он жаждет сделать Лауру своей. Это желание подобно стихийной силе, сметающей все на своем пути.
Лаура знала, что ей следует его остановить. Что если она этого не сделает, то потом будет горько жалеть. Он снова ее отвергнет, и она снова почувствует себя униженной. Она должна остановить его сейчас, пока это еще возможно.
Она попыталась отстраниться, но, когда язык Василия скользнул по ее губам, она приоткрыла рот и позволила ему проникнуть внутрь. В этот же момент бедро Василия начало давить на ее бедра, и ей ничего не оставалось, кроме как раздвинуть их и прижаться к нему.
Уже слишком поздно. Лаура поняла, что не сможет остановить Василия, потому что не сможет остановиться сама. Сейчас она испытывала те же самые чувства, что и в тот момент, когда упала на него в самолете. Только на этот раз эти ощущения были сильнее во сто крат, и ее робкое сопротивление было вмиг сломлено.
Василию ничего не оставалось, кроме как признать, что его влечет к Лауре с той самой минуты, когда он впервые ее увидел. Что этого было невозможно избежать.
Каждый ее томный вздох, каждый стон, каждое ее движение делали горящий в нем огонь еще жарче. Ее реакция на его ласки и поцелуи заставляла его получать незнакомое мужское удовлетворение оттого, что он способен вызывать у нее такие сильные ощущения. Он хотел, чтобы она потеряла над собой контроль, потому что с ним это уже произошло.
Сняв с нее топ и бюстгальтер, он продолжил ласкать ее грудь. Один сосок он накрыл губами и начал посасывать, а второй стал пощипывать большим и указательным пальцами.
Лаура больше не могла выносить эту сладкую пытку. Напряжение внутри нее нарастало. Все чувствительные окончания в ее теле работали на полную мощность. Если Василий будет продолжать в том же духе, она разлетится на тысячи кусочков.
Она не заметила, как они оба оказались без одежды. Когда они, не размыкая объятий, добрались до кровати, Василий остановился и, аккуратно вынув из ее ушей серьги, положил их на тумбочку. За одно лишь это она могла его полюбить.
Полюбить?
Лауре хотелось это отрицать, но было уже слишком поздно. Волна эмоций уже подхватила ее и несла навстречу неизвестности.
Уложив ее на кровать, Василий опустился поверх нее и начал неспешно покрывать поцелуями ее шею и грудь. Ее соски ныли в томительном ожидании. Наконец настала их очередь, и его горячие губы вобрали сначала один, затем другой.
Четырнадцатилетняя девчонка, влюбленная в Василия, даже представить себе не могла, что мужчина способен пробуждать в женщине такое сильное желание и удовлетворять его.
Рука Василия скользнула вниз по ее животу. Когда он накрыл ладонью холмик, покрытый темными волосками, из ее горла вырвался стон отчаяния. Затем его пальцы нащупали складку между ее бедер, раздвинули ее и подвергли Лауру еще более сладостной пытке. Она выгнулась под ним дугой. Ей казалось, что все ее существо сосредоточилось в одном маленьком местечке. Она хотела, чтобы он остановился. Она хотела, чтобы он никогда не останавливался. Он остановился, но пульсирующая боль внизу ее живота только усилилась.
Она была теплой и влажной, готовой его принять. Это подталкивало его к стремительному завершению того, что он начал, но какой-то незнакомый инстинкт сказал ему, что на этот раз он в первую очередь должен думать об удовлетворении желания женщины, а не своего собственного. Что, удовлетворив его, он получит наслаждение, какого прежде никогда не знал.
Лаура могла только смотреть на Василия и тихонько постанывать, пока его руки и губы неторопливо исследовали ее тело, которое одна за другой захлестывали волны наслаждения. Она потянулась к Василию, желая отблагодарить его надлежащим образом, но едва кончики ее пальцев коснулись его восставшей плоти, он резко отстранился от нее с хриплым стоном, от которого ее бросило в дрожь.
— Ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасалась? — пролепетала она в растерянности.
— Напротив, я очень этого хочу. Но если ты сейчас ко мне прикоснешься...
Он навис над ней. Его мышцы были напряжены, глаза лихорадочно горели. Не в силах устоять перед искушением, Лаура провела ладонями по его плечам и спине, затем погладила его плоский живот. Его губы слились с ее губами в глубоком страстном поцелуе, который сказал ей, что Василий не намерен сдавать ведущую позицию.
Тогда ее пальцы сомкнулись вокруг символа его мужского естества. Он оказался твердым и горячим, и ее тело затрепетало от восторга. Затем Василий убрал ее руку и направил свою восставшую плоть в ее влажную пустоту, которая так ждала этого. Она приподняла бедра, раскрылась шире, и ее внутренние мышцы начали смыкаться вокруг него.
Он снова наткнулся на преграду, одно лишь существование которой пробудило в нем первобытный мужской инстинкт. Еще один рывок, глубокий, но медленный, и преграда была устранена. Крик Лауры отозвался эхом в его голове. Она прижалась к нему, сказала, что он не должен останавливаться и отказывать ей в том, чего она хочет больше всего на свете. Желая того же самого, он задвигался быстрее, и она подхватила его ритм.