С Родных никто не разговаривает. Он стоит чуть в стороне, весь обметенный снегом, словно действительно являет собой скульптуру с названием «Один на льдине».
– З/к 45673, з/к 45675, з/к 45643, – хрипло командует «вертухай». – В распоряжение прапорщика Симоненко. Пойдете на удаленный участок. Шагом марш!
У Родных номер – 45643. Кажется, все вокруг понимают, почему Десант попал в это трио, где его попутчики – пара доходяг, не способных работать с полной выкладкой. Удаленный участок – место блатное. Там разрешается работать медленно, не с полной выкладкой.
Когда Родных и двое других зэков отправляются на означенное место, в сопровождении всего двух конвоиров, Чухонец делает неординарный ход. Он просит старшего конвойного взять на лесосеку еще пару рабочих. Объясняя это тем, что при рубке на удаленном участке часто случаются травмы.
Это верно – бывает и так. Но не больше, чем на центральной лесосеке. К тому же просьба поражает своей нелепостью – какой заключенный, даже авторитет, будет просить у «вертухаев» разрешения провести на участок еще пару людей?! Но старший конвойный – свой человек. Раз в месяц ему полагаются довольно щедрые подношения. Поэтому спорить с зэком он не станет. Себе дороже. Послушав спокойную речь Чухонца, офицер соглашается с его доводами.
Так в группе Родных появляются еще двое персонажей – молчаливый Скокарь и любитель анекдотов Хохмач. Хохмач – один из верных подручных Чухонца. Счастливо избежав тотального шмона, в правом рукаве телогрейки он надежно укрывает заточку. И у него есть руководящие указания, как тихо и грамотно совершить покушение...
Пять зэков медленным шагом отправляются к бортовому «ЗИЛу», залезают в кузов с искореженным бортом, садятся на смерзшуюся ветошь около кабины. Водитель, не дожидаясь, пока все устроятся, резко срывает машину с места. Один из зэков скользит на обледенелом полу, сильно ударяется боком о стенку кузова. Но молчит, только крепко стискивает зубы. Ругаться на зоне, особенно матом, не принято. Заняв себе место у борта, прячет лицо, как и все, за поднятым воротником телогрейки, защищаясь от режущей снежной крупы и холодного ветра.
Через полчаса тряской езды «ЗИЛ» останавливается на краю широкой вырубки. Здесь уже вовсю поработала метель – сваленные накануне стволы сосен щедро засыпаны свежим снегом. Пара работяг с воли копается около бульдозера, тоже занесенного высокими сугробами. Один из мужиков очищает гусеничные скаты, второй залез в кабину, пытается завести дизельный движок.
– Вылезаем! – командует «вертухай». Они с напарником стоят сбоку от борта, держат оружие на изготовку, как это и положено по всем инструкциям.
Зэки неспешно спрыгивают вниз, строятся.
– Вперед!
Пять человек тяжело бредут, проваливаясь в рыхлую снежную массу, с трудом переставляя ноги. Им предстоит обогнуть по краю запорошенную широкую яму, где торчат одинокие пни между кучами срубленных стволов.
Эта дорога занимает минут пятнадцать. Наконец двое доходяг, идущих впереди, останавливаются у самого дальнего края. Здесь, в маленьком вагончике, тоже наполовину занесенном снегом, лежит инструментарий – бензопила, веревки, двуручные пилы, топоры.
«Вертухаи» отходят к опушке, начинают собирать сучья для костра. Им тоже не позавидуешь – предстоит долго терпеть снег и ветер. Огонь разжигается очень плохо – только через десять минут, когда зэки уже разобрали свои орудия и двинулись к нескольким соснам, обреченным на гибель (они помечены затесами), конвойным удается разжечь небольшой костер. Смоляные лапы вспыхивают с шипением – и вот огонь уже весело пляшет под аккомпанемент воя ветра.
Родных помнит все, что ему сказали грушники. Через час работы он отойдет в сторону, якобы по нужде, и у сваленной огромной пихты (он сам предложил это дерево как надежный ориентир) найдет лыжи и палки. Оттуда же в глубь леса должна быть проложена лыжня. Только сейчас дело плохо – свежий след, наверное, полностью занесен снегом.
Две сосны, спиленные «Дружбой», с тяжелым стуком падают вниз. Пара доходяг-сучкорубов начинает очищать стволы от веток. Можно перекурить.
Когда через двадцать минут падает еще пара сосен, приходит время для рывка. Родных незаметно передвигается к краю леса, демонстративно расстегивает телогрейку, идет к густым зарослям молоденьких елей, как будто действительно собирается справить свои естественные надобности. Конвойные почти не обращают на зэков внимания – они «не при делах», убеждены, что никакой заключенный не решится на побег в этом месте и в это время. Уйти в такое время в тайгу – почти верная смерть. А, по их мнению, зэки все-таки ценят свою никчемную жизнь...
Зато Скокарь внимательно следит за поведением Десанта. Он тоже, осмотревшись, идет в сторону леса.
– Что, Десант, пронесло? «Кум» несвежей хавкой угощал? – Скокарь останавливается метрах в десяти, пристально, с усмешкой, глядя на Родных. Он сидит на корточках, из-за пушистых еловых лап видно только его лицо. – Долго же ты сидишь. – Скокарь притворяется, что заинтересовался тем, что происходит на вырубке. Даже поворачивается боком и делает незаметный знак Хохмачу. Но тот уже и так приближается: обходит двух зэков, сосредоточенно очищающих стволы от сучьев, медленно входит в лес метрах в ста от Десанта, положив руку за обшлаг телогрейки, где скрыт убийственный предмет.
Для опытного «спеца» маневры зоновских киллеров просчитать несложно. Родных поднимается и делает два шага в глубь леса.
– Эй, ты куда? – Скокарь должен отвлечь его внимание, пока Хохмач не подойдет к жертве на близкое расстояние.
Родных делает вид, что купился на примитивную уловку Скокаря. Спокойно достает сигареты, неспешно разворачивается, будто собираясь возвращаться назад, даже делает два шага в сторону Скокаря, стараясь ставить ноги в сапогах в свои же собственные следы.
– Закурить хочешь? – Родных смотрит в ухмыляющуюся рожу Скокаря.
От конвойных их отделяют добрых две сотни метров. Это «спецу» с такого расстояния легко попасть в живую мишень. А «тормозные вэвэшники» на это не способны. К тому же их прикрывают несколько сосен и пушистые молоденькие елочки. Момент для рывка настал.
– А «вертухаев» не хочешь угостить? Они же твои братаны, стукачок ссученный. – Скокарь сознательно оскорбляет Десанта.
Сейчас его задача – отвлечь все внимание жертвы на себя. Он тоже идет навстречу Родных, провоцирует его на ответную агрессию. Родных делает вид, что страшно разозлен. Он кидается на Скокаря, до которого осталось меньше десяти метров. Однако и Хохмач тут как тут. И его руки уже вытянули заточку. Убийце осталось сделать всего несколько шагов, чтобы нанести поражающий удар.
Но Родных поступает совершенно неожиданно – стремительно развернувшись, коротким ударом в переносицу «гасит» киллера, опрокидывая его в снег. Удар такой силы, что можно не сомневаться – противник «выключен» по крайней мере на несколько минут. Несостоявшееся орудие убийства падает вниз и быстро исчезает под слоем прилетевшей пороши.