– Ваша личная оценка? – Макарычев встал из-за стола, неспешно прошелся по кабинету. Его иногда смешила такая модель собственного поведения. Казалось, что он копирует генералиссимуса Сталина во время обсуждения плана наступательных операций.
– В данном случае могу доверять только своей интуиции. Но не считаю возможным проявлять ни малейших сомнений, – твердо произнес Иванченко. – Я почти убежден, что это ложный вариант.
– Похоже на то. – Макарычев подошел к столу, вычеркнул из списка фамилию Калачова, но потом, мгновение поколебавшись, все-таки нарисовал сбоку большой жирный знак вопроса. – Другие, более значимые кандидатуры?
– Я выделил еще трех человек. Помимо Валентова, это Аварский, Береговой и Косарев.
– Что? – Макарычеву показалось, что он не поверил своим ушам. – Что вы сейчас сказали?
– Аварский, Береговой и Косарев, – спокойно повторил Иванченко. – По каждой кандидатуре у меня есть очень серьезные данные.
– Анатолий Михайлович, – Макарычев остановился около своего кресла, повернул к собеседнику свое морщинистое жесткое лицо, – подозревать Чеслава Косарева примерно то же самое, что подозревать меня. Это самый героический полководец последнего десятилетия! Вы вообще в своем уме? Я даже не обратил внимания на его фамилию в списке. Значит, даже подсознательно не допускаю возможности предательства. В конце концов, я знаю его десятки лет. Или моего слова недостаточно?!
– Дмитрий Константинович, – голос Иванченко не изменился, – мне тоже, поверьте, не по себе бросать тень на легенду десантных войск, но факты, как говорится, упрямая вещь. Я выяснил некоторые детали его биографии. Так вот... Во время первой чеченской войны Чеслав Кирсанович у бойцов десантных подразделений получил прозвище Черкес...
– И на этом основании вы выделяете его из всего списка? – Макарычев обошел вокруг своего стола и остановился напротив аналитика, прямо глядя ему в глаза. На широких, чисто выбритых щеках генерала перекатывались желваки. – Я тоже вспоминаю сейчас, что слышал подобное прозвище. И что дальше? Это обычное совпадение. Не более того! Я даже теоретически не могу допустить, что Косарь мог работать на чеченцев! Абсолютный абсурд!
– К сожалению, это еще не все факты, – Иванченко виновато склонил голову, – дело в том, что в течение трех лет Косарев занимался подбором спецназовцев для особых операций, прежде всего под эгидой ГРУ. Я проверил результаты их рейдов. Восемьдесят процентов акций закончились полным провалом. Или чеченцы уходили за два часа до появления наших ребят, или отряд «спецов» уничтожали еще до его прихода на исходную позицию. Вряд ли в этом можно усмотреть простое совпадение. И еще... Именно Косарев среди всех других кандидатов имел больше всего возможностей первым получать сверхсекретную информацию о состоянии наших дел в Чечне. Помимо того, он имел непосредственное отношение к подбору десантников для засылки в турецкий рейд в рамках операции «Картотека». Хотя о самой операции, разумеется, ничего не знал. Однако я не стал бы сбрасывать со счетов также Аварского и Берегового.
Макарычев ничего не сказал, медленно вернулся к своему креслу, достал из ящика пачку «Честерфильда», долго разминал сигарету, потом закурил.
– А что по ним?
– Аварский в Чечне не был, специальными рейдами не занимался. Но в рамках своих полномочий, как представитель Министерства обороны, обеспечивал информационное прикрытие проектов строительства нефтепроводов. В частности, собирал материалы по дагестанскому участку. Это его конек. В последнее время вопрос потерял свою актуальность, однако нельзя исключить, что для чеченцев подобные данные имеют исключительную ценность. За такие материалы они могут отвалить огромные суммы, не считаясь с затратами. Ведь они потом окупятся сторицей. Поскольку самовольная добыча нефти – важная отрасль их нелегального бизнеса. Интересно также и то, что Аварский хорошо знает многих северокавказских князьков. Принимался ими всегда как дорогой гость. Очень любит подношения. Чего ему только не дарили! Бурдюки вина, целые грузовики с овцами, шашки в золотых ножнах с инкрустацией из драгоценных камней, золотые кубки, прекрасных скакунов, даже девушек... Так что логично допустить, что он мог и не погнушаться чеченской взяткой.
– Понятно, – буркнул Макарычев. – А что скажете про Берегового?
– Тут все еще проще. Он, правда, единственный в этой компании полковник. Но внимание я задержал на нем не случайно. В течение многих лет он занимался поиском чеченской агентуры в российских Вооруженных силах. Вполне естественно, что, если этот факт стал известен чеченцам, они могли постараться его купить, так сказать, со всеми потрохами. Для получения новой, горячей, информации.
Макарычев затушил сигарету в пепельнице с такой силой, словно уничтожал там своего кровного врага. Потом взглянул на Иванченко:
– Пока ничего не предпринимайте. Еще раз постарайтесь внимательно прозондировать почву по всем направлениям. Меня пока не убеждает ни одна кандидатура. Даже приблизительно. И еще... В новом сообщении Келлана содержится недвусмысленное указание на то, где искать фигуранта. Черкес имеет или имел прямой доступ к сведениям, связанным с подготовкой акций антитеррора. Внимательнее приглядитесь к людям из ФСБ. У нас на них, конечно, мало информации, но надо понимать, что в последнее время именно они в первую очередь отвечали за планирование чеченских операций. Возможно, указание источника на Министерство обороны представляет собой произвольный или сознательный ход в сторону. Может быть, собираются таким образом найти посредника для договора купли-продажи агента. Кто их разберет, этих забугорных «чехов»?! Эх, если бы у нас было хоть одно донесение Черкеса! – Макарычев энергично потер ладони. – Но что поделаешь? Я даю вам еще несколько дней. Список должен сократиться раза в три. Иначе я не смогу даже предположительно наметить какие-либо оперативные мероприятия. К сожалению, дело такое, что коллег из Конторы я ставить в известность не могу. Придется обходиться собственными силами. Людей у вас хватает?
– Не жалуюсь, Дмитрий Константинович. Но в данном случае должен работать только сам, легендируя каждый свой запрос новой информации фиктивными целями. Это отнимает много времени.
– Ладно. Еще неделя у вас есть. Все прочие обязанности я с вас пока снимаю. Занимайтесь только Черкесом. Успехов.
После ухода Иванченко генерал долго сидел неподвижно, уставившись своим тяжелым взглядом в зеленую шторку на стене, прикрывающую большую физико-географическую карту. На душе было как-то гадко и тревожно. Ощущение того, что где-то рядом, по тем же коридорам и лестницам передвигается предатель, с которым, возможно, он ежедневно встречается, жмет ему руку, говорит приветливые слова, которого считает своим единомышленником, а может, даже приятелем, было настолько неприятно, что порождало почти физическую боль. Так же разливается по организму тягучая волна страха. Макарычев, несмотря на свой волевой характер, был знаком с ним не понаслышке. Ведь абсолютно бесстрашных людей не бывает, а сила настоящего мужчины проявляется в преодолении себя и полном контроле над собственными эмоциями.