— Алло! — проговорил Филипп в трубку, и Александре показалось, что у него недовольный голос. — Это тебя. — Он протянул ей трубку и зачем-то ушел на кухню.
Проводив его взглядом, Александра сказала:
— Да!
— Саша, — просипел в трубке дрожащий голос, совсем незнакомый, — Саш, ты можешь прямо сейчас ко мне приехать?
— Кто это? — перепугалась Александра. — Кто это говорит?
— Саш, это я, Маша, — ответил голос. — Не пугайся. Но я тебя умоляю, если можешь, приезжай скорее…
— Мань, это ты? — переспросила Александра, не зная, что и думать. — Что случилось?
— Приезжай, — сказала Маша и повесила трубку.
Нажав знакомую с детства облезлую кнопку звонка, Александра прислушалась к тишине за дерматиновой дверью. Внутри у нее все мелко тряслось.
— Ну что? — негромко спросил Филипп.
Александра покачала головой. В подъезде старого дома было холодно и сыро, как в погребе. И пахло так же — плесенью, мышами и почему-то картошкой. В соседней квартире неожиданно залаяла собака, Филипп звякнул ключами от машины, которые держал в руках, и все опять стихло.
Александра позвонила еще раз.
Оглушительно бабахнула подъездная дверь, кто-то торопливо бежал вверх, перескакивая через ступеньки. Филипп посторонился, освобождая дорогу.
— Сань, это ты? — закричала Лада, не добежав до них одного пролета.
— Я, — отозвалась Александра. — Маня не открывает.
— Нужно еще раз позвонить, — спокойно сказал Филипп.
— Ну не открывает же! — в приступе какого-то необъяснимого ужаса выкрикнула Александра. Филипп подошел и сам нажал звонок и долго не отпускал.
— Здрасте, — негромко проговорила Лада, когда он отпустил звонок. — Это вы Филипп?
— Я, — согласился он. — Филипп Бовэ. А вы Лада?
Она коротко кивнула, и все насторожились, потому что за дверью послышалось какое-то шебуршанье — будто пробежала мышь.
— Мань! — позвала Александра, почему-то уверенная, что подруга стоит с той стороны двери, прижавшись ухом к замочной скважине. — Это мы с Ладкой. И Филипп.
Загремел замок, звякнула цепочка, и дверь открылась.
— Быстрее! — прошипела Маша. — Быстрее заходите!
Все втроем они вломились в крохотную прихожую, и Маша моментально закрыла дверь. Снова прогремел замок и звякнула цепочка. Зажегся свет.
Маша стояла в дверях, прижав к груди желтые старушечьи кулачки. Глаза у нее были дикие.
— Что стряслось? — хрипло спросила Лада. — Что такое, Мань?
— Как хорошо, что вы приехали, — сказала Маша, и неожиданно ее затрясло. — Господи, какое счастье, что вы приехали…
— Да что случилось-то, дура? — заорала Ладка могучим прокуренным басом. — Я чуть инфаркт не схватила, когда ты позвонила, а Васятка, наверное, до сих пор меня в кровати ищет, не понимает, куда я делась!..
— Выпейте, — сказал Филипп, сунув Маше под нос невесть откуда взявшийся у него в руках стакан воды. — У вас есть какое-нибудь успокоительное?
Маша взглянула на него с печальным изумлением, а Лада пробормотала сердито:
— Успокоительное нужно мне. Мань, дай я пройду. И не трясись ты, как припадочная, умоляю тебя.
Расплескивая воду, Маша взяла стакан. Лада с грохотом что-то уронила на кухне и через секунду появилась в прихожей со склянкой в руках. Отобрав у Маши стакан, она сунула ей под нос склянку.
— Сначала это, потом то. Ну, залпом!
Маша покорно выпила и вытерла рот тыльной стороной ладони.
— Давайте сядем, — предложил Филипп. В комнате почему-то было темно.
— Ты что, в темноте сидела? — удивилась Александра. — Почему?
— Я боюсь, — прошептала Маша еле слышно. — Ужасно боюсь.
Филипп зажег свет, по-хозяйски взял Машу за руку и усадил в кресло.
— Меня зовут Филипп Бовэ, — сказал он. — Я муж вашей подруги.
— Я знаю. — Маша улыбнулась нервной улыбкой. — Это я придумала, что ей нужно срочно выйти замуж второй раз…
— За меня? — поразился Филипп.
— За кого угодно, — пояснила Маша.
— Я думал, — сказал Филипп с расстановкой, — что из вас троих сумасшедшая только моя жена. Но оказывается, я ошибался.
Лада хмыкнула одобрительно и плюхнулась на диван. Всем почему-то полегчало.
— Мань, ну давай, говори, в чем дело, — велела Александра.
— Вчера вечером, когда я шла с работы, меня остановили два каких-то типа. Сначала я думала, что они собираются меня ограбить. А у меня денег-то сорок рублей… Потом… Один держал мне руки, а второй достал нож и сказал, чтобы я никуда не ходила и ни с кем не говорила. А то будет хуже. — Голос у Маши был безжизненный и как будто чужой. Александра коротко и глубоко вздохнула, не отводя глаз от ее лица. — Они разрезали на мне пальто. На такие длинные узкие полосы. Я могу показать. И сказали, что в следующий раз так же изрежут меня. И ушли.
Наверное, меняется погода, подумала Александра. Слышно, как ветер бьется о старые рамы.
— И что это значит? — пытаясь скрыть беспокойство, сердито спросила Лада. — Куда ты не должна ходить? В аптеку свою? Или в бассейн, где ты фигуру улучшаешь?
— Я не знаю, — прошелестела Маша. — Но я всю ночь не спала и на работу сегодня не ходила…
— В милицию звонила? — спросила Александра.
Маша кивнула.
— Что они сказали? Маша пожала плечами.
— Ну, Маня! — потребовала Александра, тоже начиная сердиться. — Ну что?
— Я знаю — что, — неожиданно подал голос Филипп, и все трое в недоумении уставились на него. Он как-то совсем выпал из их поля зрения. — Они сказали: «Мимо рыла». Или в данном случае уместнее: «Не канает»? Я правильно употребляю неформальную лексику?
Лада захохотала, Александра хихикнула, и даже Маша улыбнулась.
— Почти, — сказала она. — Почти…
— В общем, на работу ты не ходила, свет не зажигала, сидела и тряслась, а позвонила почему-то только в одиннадцать, — резюмировала Лада. — Ясненько…