Он вплотную приблизился к королю.
Его немедленно обступили со всех сторон.
В эту минуту какой-то человек возник, словно по волшебству, как раз напротив зловещего двойника Дантона; король узнал Жильбера; доктор был бледен, но спокоен.
Король вопросительно на него взглянул, будто говоря:
«Что вы сделали с королевой, сударь?»
Доктор в ответ улыбнулся, словно хотел сказать: «Она в безопасности, государь!»
Король поблагодарил Жильбера кивком головы.
— Сударь! — молвил Лежандр, обращаясь к королю. При слове «сударь», словно указывавшем на отрешение короля от власти, государь подскочил как ужаленный.
— Да, сударь.., господин Вето, я с вами говорю, — повторил Лежандр. — Вот вы и слушайте, потому что вы существуете на свете для того, чтобы нас слушать. Вы — предатель, вы всегда только и делали, что обманывали нас, да и теперь обманываете; но берегитесь! Чаша народного терпения переполнена, народ устал и от ваших заигрываний, и от ваших обещаний.
— Я вас слушаю, сударь, — проговорил король.
— Тем лучше для вас! Вы знаете, зачем мы сюда пришли? Мы явились требовать от вас санкционировать декреты, а также вернуть министров… Вот наша петиция.
Вытащив из кармана и развернув бумагу, Лежандр прочитал ту же угрожающую петицию, которую он прочитал раньше в Собрании.
Король выслушал, не сводя с него глаз; когда чтение было окончено, король, не теряя присутствия духа, заметил:
— Я сделаю все, что требуют от меня законы и Конституция.
— Ну да, — выкрикнул кто-то, — это твой любимый конек — Конституция! Конституция девяносто первого года, позволяющая тебе застопорить всю машину, привязать Францию к столбу и дожидаться, пока придут австрияки и перережут ей глотку!
Король обернулся на этот голос, понимая, что с этой стороны ему угрожает опасность посерьезнее.
Жильбер тоже сделал движение и положил руку говорившему на плечо.
— Я вас где-то видел, друг мой, — молвил король. — Кто вы такой?
Он разглядывал незнакомца скорее с любопытством, нежели со страхом, хотя на лице говорившего словно было написано, что он полон решимости идти до конца.
— Да, вы меня уже видели, государь. Вы видели меня трижды: в первый раз — во время возвращения из Версаля шестнадцатого июля; в другой раз — в Варение; в третий раз — здесь… Государь, вспомните имя, которое не предвещает вам ничего хорошего: меня зовут Бийо!
В это мгновение снова раздались крики; вооруженный пикой человек попытался нанести королю удар.
Однако Бийо перехватил оружие, вырвал его из рук убийцы и переломил об колено.
— Преступления не допущу! — предупредил он. — Лишь один вид оружия имеет право коснуться этого человека: меч правосудия! Говорят, одному английскому королю отрубили голову по приговору народа, преданного этим королем; ты, должно быть, знаешь его имя, а, Людовик? Не забывай его!
— Бийо! — шепнул Жильбер.
— Что бы вы ни делали, — покачав головой, возразил Бийо, — этот человек будет осужден как предатель и казнен!
— Да, предатель! — подхватила сотня голосов. — Предатель! Предатель! Предатель!
Жильбер бросился между толпой и королем и закрыл его собой.
— Ничего не бойтесь, государь! — проговорил доктор. — Попытайтесь как-нибудь успокоить этих безумцев.
Король взял руку Жильбера и прижал ее к своему сердцу.
— Как видите, я ничего не боюсь, сударь, — отвечал он. — Я нынче утром причастился: пусть делают со мной, что им заблагорассудится. Что же до того, чтобы их успокоить.., ну, вы удовлетворены, сударь?
Сорвав с головы одного из санкюлотов красный колпак, он нахлобучил его себе на голову.
Толпа в то же мгновение взорвалась аплодисментами — Да здравствует король! Да здравствует нация! — закричали присутствовавшие.
Какой-то человек протолкался сквозь толпу и подошел к королю; в руках у него была бутылка.
— Если и вправду любишь народ, толстяк Вето, докажи это: выпей за здоровье народа! И он протянул королю бутылку.
— Не пейте, государь! — сказал кто-то. — Вино может быть отравлено.
— Пейте, государь, я отвечаю за все, — молвил Жильбер.
Король принял бутылку.
— За здоровье народа! — воскликнул он.
Король отпил из бутылки.
Снова раздались крики: «Да здравствует король!»
— Государь! Вам нечего больше опасаться, — заметил Жильбер. — Позвольте мне вернуться к королеве.
— Ступайте! — кивнул король, пожимая ему руку. В ту самую минуту, как Жильбер выходил, в зале появились Инар и Верньо.
Они ушли из Собрания, чтобы, пользуясь своей популярностью, оградить короля от возможных нападений, а если понадобится, отдать за него жизнь.
— Где король? — спросили они Жильбера. Жильбер махнул рукой, и те поспешили к его величеству.
Чтобы пробраться к королеве, Жильберу нужно было миновать не одну комнату и среди прочих — спальню короля.
Повсюду были люди.
— Ага! — замечали они, усаживаясь на королевское ложе. — Ну и толстяк Вето! Черт его побери! Постель-то у него будет получше нашей.
Все это было уже не так опасно: первые, самые страшные минуты были уже позади.
Успокоившись, Жильбер пришел к королеве.
Войдя в ту самую залу, где он ее оставил, он торопливо огляделся и вздохнул с облегчением.
Королева была на прежнем месте, юный дофин, как и его отец, был в красном колпаке.
В соседней комнате стоял ужасный грохот, привлекший внимание Жильбера.
Этот грохот производил при своем приближении Сантер.
Колосс шагнул в залу.
— Ого! — воскликнул он. — Так вот где Австриячка? Жильбер пошел прямо на него через всю залу.
— Господин Сантер! — окликнул он грубияна. Сантер оглянулся.
— Эге! — обрадовался он. — Доктор Жильбер!
— ..который не забыл, — отвечал тот, — что вы — один из тех, кто взломали ворота Бастилии… Позвольте представить вас королеве, господин Сантер.
— Королеве? Меня представить королеве? — проворчал силач.
— Да, королеве. Вы отказываетесь?
— Да нет, отчего же! — проговорил Сантер. — Я сам собирался ей отрекомендоваться, но раз вы здесь…
— А я знаю господина Сантера, — заметила королева, — мне известно, что в голодный год он один накормил половину жителей Сент-Антуанского предместья.