– Ты ведешь себя как обиженный ребенок, Блэр, – буркнул он, помогая ей выйти из машины, несмотря на ее стремление к самостоятельности.
– Прости, – язвительно бросила она, – я постараюсь вести себя как обиженный взрослый.
Чертыхнувшись, Крэг выпустил ее руку и пошел вперед по дорожке, окруженной садом камней в японском стиле. Повернув ключ в замке, он толкнул дверь и обернулся к своей спутнице:
– Прошу вас, миссис Тейл.
Блэр проскользнула мимо него в просторную гостиную, обшитую белым дубом. Светлый тон дерева контрастировал с камином из натурального гранита, перед которым стоял большой диван. На полу лежал пушистый ковер. Слева стояла стереосистема, справа – маленький бар.
Комната, несомненно, мужская, но очень уютная, подумала Блэр. Обстановка его городского коттеджа наверняка была холодной и аскетичной – одним словом, безжизненной.
Так вот, значит, что он называл домом. Судя по рядам пластинок, стоявших в застекленном шкафчике стереосистемы, Крэг увлекался музыкой, а книжные полки на стене напротив камина говорили о его любви к чтению. Множество симпатичных безделушек, украшавших деревянные столики и полочки, выдавали в нем человека, питающего страсть к путешествиям, новым странам и культурам…
– Ну ладно, Тейлор, – резко сказала Блэр, чувствуя, что уже влюбилась в этот дом. С каким бы удовольствием она порылась в пластинках и книгах, а потом уютно устроилась с книжкой на большом диване, пока за окном падает снег, а в камине весело потрескивает огонь! Это место она охотно назвала бы и своим домом. – Вот мы и добрались. Ты, кажется, хотел поговорить со мной? Или просто рассчитывал снова затащить меня в постель? Если так, ты только скажи. Не стоит тратить время на хитроумные уловки. Ради Бога, я с тобой пересплю.
– Прекрати, Блэр! – прошипел он, рассерженно выхватывая из ее рук накидку. – Ты никогда так не говорила, это тебе не идет. Садись, располагайся поудобнее. Можешь снять туфли, если хочешь. Какое-то время тебе придется побыть здесь.
Ни на миг не сводя с него вызывающего взгляда, она скинула туфли на высоком каблуке.
– Хорошо, Тейлор, я сняла туфли и никуда не пойду.
Его лицо посуровело.
– Может, хватит называть меня Тейлором? – раздраженно спросил он. – И пожалуйста, сядь. Ты похожа на львицу, которую загнали в клетку.
– Я принцесса, Тей… Крэг, – послушно поправилась она, – а не львица.
– Да сядь же наконец, черт тебя подери! – процедил он сквозь зубы.
Пожав плечами с напускным равнодушием, Блэр села, поджав под себя ноги, на просторный диван. Крэг скинул пиджак и ослабил галстук, потом со знанием дела развел огонь в камине. Затем, отряхнув руки, подошел к маленькому бару.
– Что будешь пить?
– Я не хочу пить.
– А по-моему, тебе надо выпить. Когда у тебя развяжется язычок, ты станешь немного откровеннее.
Блэр вздохнула и снова пожала плечами:
– Мартини, с маслиной.
Он принес напитки к дивану, протянул один ей и сел рядом, волнующе близко. Его левая рука легла на спинку дивана, всего в дюйме от ее шеи, а колено задело ее бедро.
– Хочешь сигарету? – предложил он.
– Нет, спасибо. Я бросила, ты что, забыл? – язвительно спросила она.
Он с вежливым удивлением приподнял бровь.
– Ну что ж, значит, я по крайней мере принес пользу твоему здоровью, если не считать остальные мои заслуги, – ухо заметил он. – Ладно, хватит о пустяках. Прости, что тебя обманывал, хотя до какой-то степени эта ложь была вызвана необходимостью. Мне не хотелось, чтобы у тебя сложилось впечатление, будто я тебя дурачил. Я знал, что ты рассердишься, но и сам был напуган. Я хотел тебя, Блэр, и ради этого готов был наговорить все, что угодно можешь ты это понять? Вряд ли, – с горечью ответил он на свой вопрос. – Три месяца назад я и сам себя не понимал. Но я люблю тебя, Блэр, и потому способен на все.
Он замолчал. Блэр смотрела на него и не могла отвести взгляда. Сердце трепетало у нее в груди. Он любит ее, действительно любит – она так хотела и так боялась в это поверить! Уж лучше бы они больше так и не встретились.
Он ждал ответа. Но Блэр знала: стоит ей раскрыть рот, и Крэг поймет, как много он для нее значит, и уже не уйдет из ее жизни. А переделать его невозможно. Да и стоит ли вообще переделывать того, кого любишь? И можно ли рассчитывать на взаимную любовь, заставив человека отказаться от дела всей его жизни? Но если он останется прежним, ее жизнь превратится в сплошной кошмар. Каждый раз, когда он будет уходить на задание, в ее душе будет что-то умирать, и в конце концов она превратится в злобную, сварливую каргу.
– Пожалуй, я все-таки возьму сигарету, – взволнованно проговорила она.
Он покачал головой:
– Не надо, если ты действительно бросила. К тому же сигарета тебе не поможет. Рано или поздно тебе придется дать мне ответ. Я люблю тебя, Блэр, и верю, что ты тоже меня любишь. Я жду, что ты меня простишь, что снова скажешь, что любишь меня.
– Я прощаю тебя. И люблю тебя… – сказала она деревянным голосом, чувствуя, что вот-вот расплачется.
Ей было бы легче любить преступника, потому что преступник может исправиться, он искупит свою вину и будет жить. Боже, она хотела только одного – чтобы Крэг жил!
Он не сводил с нее золотых львиных глаз, и в этот момент Блэр особенно остро чувствовала, как проникает в душу его необычный взгляд, читая самые потаенные мысли. Брови Крэга медленно сошлись на переносице, пальцы крепче сжали бокал. Ее тон поставил его в тупик.
– Когда ты опять уедешь? – спросила она прямо.
Вопрос не в бровь, а в глаз. Лицо его застыло. Крэг моргнул, прежде чем ответить.
– Завтра.
– Ясно.
– И это все? – Он вдруг разозлился. – «Ясно»? И больше ты мне ничего не скажешь?
– А что ты ожидал услышать? – огрызнулась Блэр. – Ну ладно: пожалуйста, не уезжай!
– Я должен…
– Так ради чего ты затеял этот разговор? – спросила Блэр. – Я не знаю таких слов, которые могли бы тебя остановить. Ты должен поехать и уедешь. Только, ради Бога, Крэг, не проси меня ждать, когда назад прилетит гроб с твоими останками. Я не могу, не могу, не могу!
– Блэр, подожди! Ты не хочешь меня слушать! Я должен уехать завтра, но это в последний раз. Я…
– Нет! – Она со стуком поставила бокал на журнальный столик и заметалась по комнате, чувствуя, что вот-вот расплачется от злости и страха. «Не надо, Тейлор, не мучай меня! – мысленно молила она. – Прошу тебя, не мучай!» – Ты уедешь завтра, Крэг, и так до бесконечности. И каждый раз будет последним – до тех пор, пока…
Блэр представила Рэя, истекающего кровью на асфальте, с закрытыми глазами. Она едва держалась на ногах от слабости. Ее душила бессильная ярость.