— Джеймс… — начал Джаррет.

Тила сделала вид, будто не слышит его.

— Разве вы повинны в грехах вашего отца, мистер Маккензи? — обратилась она к Джеймсу.

— У моего отца их не было.

— Грехи есть у каждого.

— Кроме моего отца, — твердо возразил Джеймс. Поняв, что он боготворит отца, девушка ощутила сочувствие к нему. Если Джеймс любил своего белого отца так же сильно, как Джаррета, то индейская война — сущий ад для него.

Тронутая нежностью Джеймса к отцу, Тила тем не менее заметила, что он решил держаться подальше от нее. Что ж, она сохранит хотя бы гордость.

Не она вызвала это страшное кровопролитие. И ее не заставят расплачиваться за него.

— Какое совпадение! — воскликнула девушка. — У моего родного отца тоже не было грехов. Ни одного. Он был совершенством во всех отношениях.

Джаррет тихо засмеялся. Даже Джеймс чуть улыбнулся.

— Лимонада?

— Пожалуйста, — ответила Тила.

— Ты останешься еще на одну ночь? — спросил брата Джаррет.

Джеймс взглянул на Типу.

— Заманчивое предложение. Домашний уют так соблазнителен.

Тила, взяв стакан дрожащими пальцами, едва не выронила его. Джаррет бросил на нее странный взгляд, явно желая что-то сказать, но тут из дома вышла Тара.

— Дживс сейчас придет, — весело сообщила она. — Джеймс, ты непременно должен посмотреть на детей.

Пока мы катались, Дженифер играла с маленьким Йеном, и они оба заснули на большой медвежьей шкуре в моей комнате. Они спят, как ангелы.

— Неужели Джен так хорошо справляется с малышом? — улыбнулся Джеймс.

— Поразительная девочка! — Тара сжала его руку, и у Тилы опять защемило сердце. Они все так близки! Любовь связывала не только братьев, не только мужа и жену, но и всех их, включая детей. Девушка подумала, что это и есть настоящая семья и ничто не может нарушить гармонию их отношений.

Джеймс Маккензи, белый семинол, никогда бы не понял ее зависти. Тила любила мать и заботилась о ней. Та тоже любила ее. Но после смерти Лили девушка осталась одна, боролась с превратностями судьбы и в одиночестве предавалась мечтам. Кроме любви матери, ее жизнь ничто не скрашивало.

— Дженифер — прелестная малышка, — сказала Тила, и Джеймс тотчас посмотрел на нее. Неужели он сомневается в ее искренности? Может, полагал, что она добавит: «Необычайно прелестная для дочери индианки»?

— Девочка похожа на вашу жену? — не подумав, поинтересовалась Тила. К счастью, Джеймс не рассердился.

— Да, очень похожа на Наоми.

— Но у Дженифер ваши волосы.

— Волосы нашего отца, — уточнил Джаррет.

— Волосы нашего безгрешного отца, — добавил Джеймс, грустно улыбнувшись.

Тара встала и посмотрела в сторону реки.

— Джаррет, кто-то приехал.

Озабоченный, Джаррет поднялся. Вниз по реке шло небольшое судно.

— Это военный корабль, — заметил он, взглянув на брата. Джеймс, как и все они, напряженно следил, как корабль подходит к причалу.

— Ты ждал кого-нибудь? — спросила Тара мужа.

— Харрингтона… но через несколько дней. И этот корабль, похоже, пришел с запада.

С судна спустили трап, и по нему сбежал мужчина в военной форме при всех регалиях.

Тила не верила своим глазам. Ее охватило смятение. По спине прошел неприятный холодок.

— Уоррен! — бросил Джеймс с ненавистью и презрением.

И в самом деле Уоррен. Девушка стиснула зубы и едва дыша наблюдала, как отчим подошел к дому, поговорил с мужчинами, а затем стремительно направился к Симаррону.

Может, Джеймс и дикарь, но он прав в одном: нет дьявола страшнее, чем ее отчим.

Красота дня померкла для нее. Уоррен разрушил ощущение волшебного единения, которое она только-только начала испытывать в этой дружной семье. О, если бы его появление было лишь страшным сном! Привидевшимся ей кошмаром.

Тила открыла глаза. Увы, это был не сон, а Уоррен собственной персоной, дьявол во плоти. Готовый утащить ее в свой ад.

Глава 8

Внешне Уоррен казался одним из тех достойных военных, каких случалось видеть Джеймсу. Голубая форма сидела на нем как влитая, воротник выглядел идеально, стрелки на брюках — безукоризненны. Лишь опущенные поля его шляпы были уступкой безжалостному солнцу Флориды, а пышный плюмаж — такой же небольшой уступкой тщеславию. Ему было около пятидесяти, но вьющиеся каштановые волосы еще не тронула седина. Серые глаза смотрели серьезно. Черты лица были правильными и жесткими. Тонкие губы едва различались на бронзовой от загара коже. Если бы не выражение лица, майора можно было бы назвать красивым.

— Мистер Маккензи! — Уоррен поклонился, глядя на Джаррета. Время от времени майор встречал Джеймса, и в весьма неприятные моменты. Хотя они ни разу не столкнулись в бою, но несколько раз были близки к этому. Однажды они сидели по разные стороны стола переговоров и еще как-то — в лагере Аллигатора, когда семинолы в отличие от Уоррена сдержали обещание и не нарушили перемирия. Уоррен прекрасно знал, что Джеймс — единокровный брат Джаррета, и с раздражением думал о том, что тот почему-то не желает использовать свое происхождение и стать настолько белым, насколько возможно. Майор не сомневался в том, что Джеймс — метис. Нося имя белого отца, он мог бы спасти свою шкуру, но почему-то не делал этого. Подобное поведение Уоррен считал ложной гордостью и полной глупостью.

Сняв кожаную перчатку, майор протянул руку Джаррету. Тот не сразу решился пожать ее. Уоррен поклонился Таре:

— Миссис Маккензи, рад видеть вас.

Тара пробормотала что-то невнятное, а Джаррет сказал:

— Майор Уоррен, насколько я понял, Джон Харрингтон имел поручение отвезти к вам вашу дочь.

— Я не предполагал оказаться поблизости, но рад возможности поблагодарить вас за гостеприимство.

— Мы с удовольствием приняли мисс Уоррен, — ответил Джаррет.

Майор бросил взгляд на Тилу, и Джеймс поразился, заметив в нем жгучую ненависть.

Не оставляло сомнений, что эта ненависть была взаимной. Их встреча тоже казалась весьма странной. Ни Уоррен, ни девушка не обменялись ни словом, не выказав даже на людях принятой в подобных случаях любезности.

— Бегущий Медведь, — наконец обратился Уоррен к Джеймсу. Почувствовав на себе взгляд Типы, тот улыбнулся. Она еще не слышала его индейского имени и, вероятно, ошеломлена. Что ж, пусть узнает, что у него есть имя семинолов, а ее отчим, как и многие солдаты, предпочитает обращаться к нему именно так.

— Майор. — Джеймс едва кивнул.

— Приятно видеть вас в столь цивилизованной обстановке, — проговорил Уоррен.