— В здоровье и в болезни, — тихо пообещал Ли. — Если ты действительно способна выносить меня, Брин. Брин, я так сильно тебя люблю.

— Это волшебство, — сказала она нежно и с обожанием, стирая следы страдания и забот с его лица. — Я с трудом в это верю.

— Возможно, слов недостаточно, — хрипло произнес он. — Поступки говорят яснее. Если ты позволишь мне, я сделаю так, что ты мне поверишь…

Брин улыбнулась:

— Пожалуйста…

Никогда он не любил ее так нежно. А когда пресытились и утомились, они стали разговаривать. Откровенно. Об их будущем, которое будет основательным, безопасным — и бесконечно красивым.

Бурным, да, напомнила себе Брин. Они могут встретить как тихие речки, так и бурные моря. Мужчина с его страстями и жизненной силой редко бывает спокоен. И его прошлое может иногда напомнить ему о себе. Только время сможет научить его верить в ее любовь.

Миссис Ли Кондор, подумала она, перед тем как заснуть. Неплохое завершение этой истории.

Через пять дней они уже были на пути в Черные Холмы.

— Нам надо отдохнуть, — сказал ей Ли, когда они садились в его частный самолет. — Вместе и без страхов.

Она прижалась к нему, как только они заняли места в богато обставленном салоне.

— Я ничего не боюсь, — заверила его Брин, — когда я с тобой.

Брин поцеловала его, а потом отстранилась с хитрой улыбкой. Когда самолет пробежал по взлетной полосе и взмыл в чистое голубое небо, они приникли к иллюминатору и стали смотреть на горы.

— Хочешь, мы поженимся в Черных Холмах?

Брин прижалась к Ли, как бы между прочим поймала его руку, любуясь длинными смуглыми пальцами, широкой сильной ладонью.

— Да. Я очень этого хочу. Думаю, детям тоже понравится… Да, Ли, я уже сто раз это говорила, но все-таки… Ты уверен? Правда, уверен? Трое детей…

Он засмеялся.

— Я же тебе говорил — я люблю детей. Мне и своих иметь хочется.

— Когда? — рассмеялась Брин.

Он на минуту погрузился в раздумья.

— Хмм… а сколько тебе лет?

— Двадцать семь.

— Тебе следует стать мамой до твоего тридцатого дня рождения. — Он поддразнивал ее, но внезапно стал серьезен. — Я думаю, мы подождем годик, а потом займемся этим всерьез. Я хочу дать мальчикам возможность узнать меня получше. Время, чтобы мы с ними могли почувствовать себя увереннее друг с другом. Как ты насчет такого?

Брин чуть улыбнулась, прикрыв глаза, удовлетворенно вздохнула и удобно пристроилась на его груди.

— Я так тебя люблю, — прошептала она.

Он прижал ее к себе. А ее шепот стал эхом, которое овеяло их обоих теплом и нежной красотой.

Эпилог

Он остался один на один с ночью.

Его шаг по этой влажной земле был неслышим, как легкий ветерок, и он сам, осторожно пробираясь через лес, засыпанный сухой хвоей, был не более чем частью ночной тьмы.

Этот дар достался ему в наследство от далеких предков, и этот древний дар подсказывал ему, как двигаться с легкостью дикого оленя, как преследовать добычу с упорством и хитростью пантеры и как ориентироваться в пространстве с зоркостью златоокого орла.

Этот был его природный дар, о котором он думал в этих вечерних сумерках. Потому что по большому счету ничего на свете не меняется. Когда-то его предки ходили по этой же тропинке с той же самой целью.

Он остановился, прежде чем дошел до реки, и увидел ее. Она была лишь изящным силуэтом на фоне луны.

Ее руки были воздеты к небесам, а потом она протянула их к нему, и он улыбнулся, потому что она знала, что он здесь. Ей не нужно было слышать или видеть его, она узнавала его по биению его сердца и теплу его души, и она знала, что он обязательно придет.

Он подходил к ней медленно, любуясь шелковистым отблеском ее обнаженного тела, красотой ее женственных форм. Они занимались любовью в самое разное время дня и ночи, но на этот раз, когда луна посылала им свои таинственные лучи, это было что-то особенное.

Он остановился в шаге от нее. Прохладный ветерок овеял их обоих сладким обещанием чего-то совершенно необыкновенного.

Широко открытые, по-кошачьи зеленые глаза смотрели на него в упор. Он никогда не устанет изучать черты ее лица. Высокие, изящно вылепленные скулы. Брови медного оттенка. Орлиный нос. Идеально очерченный рот с верхней губой, выдававшей внутреннюю чувственность. Все это обрамлено шапкой роскошных медного цвета волос, которые отражали серебристый блеск луны и падали на плечи и грудь, как фантастический шелковистый водопад.

Это была его жена. Она дала ему нежность и любовь, и она вернула ему его душу. Она заглянула в темные уголки его сердца, прикоснулась к его слабостям, и он исцелился от этого прикосновения, обретя новую силу.

Он коснулся медного локона, лаская ее грудь, почувствовал биение ее сердца. Привлек ее к себе, и они вместе легли на благодатное ложе земли на берегу возле потока.

Для них это был ритуал, такой же прекрасный, как приход весны, и такой же древний, как те холмы, что окружали их.

Это была полночь, и это было полнолуние.

Это было время, когда…

Приходит ночь.