В связи с истощением на планете природного золота обитателей Хелиона становилось все меньше. Потеря пяти-шести десятков жителей могла привести к полному исчезновению этой уникальной расы. Поэтому жизнь на Хелионе ценилась превыше всего, и ее оберегали всеми доступными способами.
Безымянная Галактика до сих пор не представляла интереса для хелионцев и потому была не изучена. Если бы не острая потребность в золоте, если бы желтый металл не являлся столь редким веществом, если бы Эуль не был украден, если бы Драгия не погибла… полет в Безымянную вообще не стоял бы на повестке дня.
Аффит лично проследил за подготовкой «Этлона» к полету. Он подобрал для участия в экспедиции самых искусных космобойцов. Разумеется, все они добровольно согласились подвергнуть свои жизни опасности.
— «Этлон» может не вернуться обратно, — честно признался Аффит, оставшись наедине с добровольцами. — Риск очень велик. Любая непредвиденная задержка будет равносильна гибели, потому что запас арумия — насыщенной золотом дыхательной смеси — ограничен. А без него ваши тела долго не протянут.
— Мы знаем, — сказал Хэйр, который был назначен старшим группы. — И готовы разделить судьбу остальных членов экипажа.
— Ваша задача — уберечь «Этлон» и пилота. Любой ценой, — добавил Аффит.
— Мы поняли, — ответил Хэйр и перечислил все, что надо переоборудовать на «Этлоне».
Приготовления были завершены в кратчайшие сроки.
На Флажин-Сиуке Тэлла предупредили, что в Безымянной уже исчезли бесследно несколько кораблей, в том числе и один экипаж флажей.
«Там что — то происходит со связью, — сообщил старший наблюдатель дальнего космоса. — То ли пространственные воронки, то ли какие-то мощные поля создают помехи. Нам так и не удалось выяснить. С тех пор как пропал „Фаг“ с тремя флажами на борту, мы туда никого не посылаем. У нас не так много классных специалистов, чтобы разбрасываться ими».
Наконец все было готово к отлету. Волнения и суета улеглись. Флайкилл замер в ожидании.
Ветер носил по взлетной площадке головки цветов, выпавших из рук провожающих, рвал легкие накидки женщин и длинные флаги на крыше Дворца Золотой Рыбы. Глаз Рыбы загорелся и погас, показывая, что время пришло.
Корабли стартовали один за другим. «Эрбор», «Тобус»… «Этлон» выплыл за Врата Хелиона последним.
На далекой Ацтланике прорицатель Темока истово молился своему Огненному Богу. Великий Теуатль обещал помощь.
Правитель Аффит закрыл глаза, ощущая ужасающую пустоту внутри. Ну, вот и все. У него больше нет соперника. Тэлл отправился в свой последний полет, и теперь между Аффитом и Манфи никто не стоит. Безымянная не выпустит «Этлон» из своих холодных объятий. Понимание этого пришло к Аффиту так же ясно, как если бы он увидел сию картину на голографическом экране.
«О чем я думаю в столь решающий момент? — устыдился он. — Как я могу?»
Но радость предстоящего свидания с Манфи охватила его с такой силой, что Аффит испугался. Теперь он с нетерпением будет ждать наступления ночи, чтобы, погрузившись в глубокий сон, отправиться в Нойлех. Там, на тихом берегу реки, в золотистом тумане его встретит Манфи… Это будет их первое свидание после того, как Тэлл Элакриэн снял со своей руки свадебный браслет. Его гораздо больше привлекают неизведанные звездные просторы. Что ж, каждый имеет право реализовывать свои мечты. Ради этого и существует жизнь…
По Сонным Берегам Нойлеха пробежало легкое волнение. Внешний твердый мир и тут оказывал свое тревожное влияние, хотя и незначительное.
— На Хелионе что-то происходит, — лениво произнесла Манфи, проводя золотым гребнем по своим роскошным волосам. — Наверное, корабли отправились в очередной полет. Прощай, Тэлл! Твоя любовь к звездам оказалась сильнее, чем ко мне. Пусть тебе сопутствует удача на темных дорогах Вселенной. Мужчины всегда куда-то стремятся, чего-то ищут. Они служат своим желаниям. Не стоит принимать их любовные клятвы всерьез…
Манфи со вздохом посмотрела на свадебный браслет, подаренный Тэллом.
«Чувства так же недолговечны, как и все остальное, — подумала она. — Любовь — самый великий мистификатор всех времен и миров! Мы с Тэллом просто попались на ее приманку. Ее сладкое угощение пришлось нам по вкусу. Так что, в сущности, мы должны быть ей благодарны».
Манфи стало легко. Она больше не таила обиду на Тэлла, который променял их взаимную нежность на ледяное дыхание космоса. Каждому — свое. Эта истина впервые раскрылась перед Манфи во всей полноте.
— Хетт! Принеси мне золотое ожерелье с зелеными камнями! — капризно приказала она.
Маленький драгиец, неподвижно сидевший у ее ног, вскочил и побежал исполнять повеление своей Богини.
— Когда-нибудь и тебе надоест прислуживать мне, — сказала она, надевая украшение.
— Нет! — испугался Хетт. — Никогда!
— Какой ты смешной, — улыбнулась Манфи. — Жизнь идет, а значит, что-то меняется.
— Только не моя любовь к тебе! — искренне возразил Хетт.
Она не выдержала и засмеялась.
— Ну, конечно… твоя любовь, маленький драгиец, нерушима и вечна, как ход светил на небесах.
Он не понял, что Золотая Богиня шутит.
— Не называй меня маленьким, — серьезно сказал он. — И потом, как я могу быть драгийцем, если Дра-гии больше не существует?
— Верно, — согласилась Манфи. — Ты становишься умнее с каждым мгновением. Это хороший признак. Хочешь, я дам тебе один совет? Если не нравится быть маленьким, создай себе новый образ. Здесь, в Нойлехе, ты выглядишь так, как сам себя представляешь.
Хетт просиял.
— Я могу стать таким же красивым, как ты?
— В том-то и дело, что да…
Планета Земля, Памир. Община гуру Нангавана. Наше время
На обратном пути в общину ветер дул прямо в лицо. Калитин поднял воротник. Хаким часто оборачивался, подолгу всматриваясь в темноту.
— Надо остановиться, — сказал он и выключил фонарь.
Марат скользнул за каменный выступ и затаился, Хаким последовал его примеру. Ветер так свистел и завывал на разные лады, что заглушал другие звуки.
— Вы были правы, Хаким. Здесь, кроме нас, есть кто-то еще, — шепнул Калитин. — Я чувствую.
— Тише…
Эта предосторожность при шуме ветра явно была лишней.
— Можно пройти в общину другим путем? — шепотом спросил Марат.
Его глаза медленно привыкали к темноте. Он до боли всматривался в густую черноту ночи.
— И к Священной Горе, и обратно ведет только эта тропа, — ответил Хаким.
Ветер на минуту стих, и сразу где-то неподалеку зашуршали по склону мелкие камешки.
— Стойте здесь… не выходите, что бы ни случилось, — решительно сказал Марат и покинул убежище.