— Он может взять вас на службу, если с его собственным камердинером случится, скажем, несчастный случай. — Истинный смысл последних слов был ужасающе ясен: несчастный случай должен был оказаться фатальным.
— Вы, значит, думаете, что я убью человека за тридцать фунтов? — воскликнул я. Съеденный мною грубый обед тяжёлым комом лежал в животе; мне было нехорошо.
— Сорок пять, мистер Джеффрис. По меньшей мере сорок пять. Прикиньте расходы на вашу поездку. Думаю, что конечная сумма окажется близкой к шестидесяти фунтам. — Он захихикал. — И не говорите мне, что человека вашего склада может смутить убийство.
— Я в жизни никого не убил, — сказал я, всем своим обликом показывая, что оскорблён. — И уж конечно, не за такие деньги.
Викерс удивлённо посмотрел на меня.
— Значит, это, без сомнения, обогатит вас новым жизненным опытом, — ответил он, откинувшись на стуле. — Я хочу, Джеффрис, чтобы вы приняли решение сегодня, чтобы вы не сидели всю ночь, обдумывая моё предложение. Такие размышления всегда порождают излишнюю осмотрительность, а я не приветствую её. — Он снова потёр кончики пальцев и показал мне сложенную щепоть. — В вашем положении колебание равносильно безумию: ведь, даже получив тридцать фунтов, ваш солиситор может убедиться в том, что дело хорошо изучено судом, ваши махинации могут раскрыться, и это повлечёт за собой серьёзные последствия. Для вас.
— Но ведь это равносильно гибели! — запротестовал я, вперив в Викерса негодующий взгляд.
— Именно так. Поэтому вам стоит ещё немного-немного подумать и дать мне положительный ответ. — Собеседник пристально разглядывал меня, хотя со стороны могло показаться, что моя персона уже не вызывает у него никакого интереса.
— А теперь насчёт этого шотландца. Что я должен буду сделать? — проворчал я, словно через силу.
— Прочесть документ, который он повезёт, а потом опередить его, вернуться сюда и сообщить все детали, на которые я укажу. Я должен узнать содержание документа, прежде чем его прочтёт премьер-министр, — быстро ответил он.
— А с шотландцем не должно произойти какого-нибудь… происшествия? — Я мог гордиться собой: в вопросе явно угадывалась жадность и беспринципность.
— Нет. Всё это нужно устроить так, чтобы он ничего не заметил. Если у него возникнет хоть малейшее подозрение в том, что его миссия может быть скомпрометирована, он сообщит об этом окружающим. Даже если мне не удастся заблаговременно узнать содержание документа, это не нанесёт такого вреда моим планам, как известие о покушении на этого человека.
— Какого рода этот документ? — спросил я, заранее готовый услышать в ответ ложь.
Предчувствие не обмануло меня.
— Даже не имею понятия, — ответил Викерс. Его совершенно не беспокоило, что я не могу не заметить его ложь. Отсюда все мои волнения.
— Понятно. Вы должны принять меры на случай, если в документе окажутся какие-нибудь не устраивающие вас предложения. И поэтому вы хотите изучить его и заранее получить ответы на все интересующие вопросы, — сказал я с таким видом, будто хорошо понимал все его трудности.
— Да. Вы, конечно, понимаете: если какие-то положения документа угрожают моим предприятиям, я должен узнать об этом заранее. Только в этом случае я смогу свести потери к минимуму, а то и вовсе избежать их. Наверняка в ваших торговых операциях бывали случаи, когда, узнав что-то раньше других, вы смогли избежать серьёзных неприятностей. — Последние слова можно было расценить как ещё одну открытую похвалу умению Джеффриса воровать.
— Всё-таки узнать содержание документа во всех подробностях задача, как мне кажется, очень непростая, — промолвил я. Отношение Джеффриса к предложенному заданию смягчалось. — А что, если я попробую использовать что-то из того, что мне удастся узнать, в собственных интересах?
— Это вполне возможно, — ободряюще заметил Викерс, продолжая искушать меня.
Я уже выпил больше джина, чем это было бы благоразумно, и надеялся, что он всё же не ударит мне в голову.
— Пятьдесят фунтов, а может быть, и шестьдесят за то, чтобы я поехал в Баварию, надул этого шотландца и прочитал документ, который он везёт, — уточнил я.
— Да, таковы наши требования, — подтвердил Викерс. — К тому же весь дополнительный выигрыш, который вам удастся извлечь из результатов своей работы, остаётся за вами.
В этот момент меня потрясла мысль: Викерс собирается убить меня, то есть Джеффриса, когда поручение будет выполнено. Вряд ли он был бы настолько откровенным и обещал бы мне всемерную помощь, если бы не был уверен, что покончит со мной, независимо от того, насколько удачно я справлюсь с поручением. Я, стараясь выглядеть гораздо пьянее, чем был на самом деле, проговорил заплетающимся языком:
— Теперь скажите, когда собираетесь отправить меня, чтобы я успел подготовиться.
— Мне кажется, что завтра вечером в Амстердам из Дувра отправится пакетбот. Если вы завтра утром сядете на поезд, то как раз успеете к отплытию. — Он хлопнул в ладоши. — Чем скорее начнёте, тем раньше получите деньги.
— Амстердам не тот порт, через который обычно отправляются в Баварию, — заметил я.
— Не следует ехать по самому короткому пути, — ответил Викерс. — В том случае, если позднее вас разоблачат, цель поездки окажется для всех очевидной, и вряд ли это доставит вам удовольствие.
— Ну конечно, я понимаю вашу мысль. Прекрасно, значит, Амстердам, — согласился я, старательно показывая готовность к работе. — Но с утра я должен буду пригласить солиситора Джеймса и сообщить, что вскоре смогу вручить ему деньги, которые он требует с меня.
— Как вам будет угодно. — Викерс согласился настолько быстро, что я окончательно убедился в правильности моих подозрений. — Если нужно, сделайте это. И напишите письма тем из родственников, кому может понадобиться ваш адрес. Например, ваш сводный брат может пожелать узнать, куда вы уехали. Не говоря уже о вашей жене: вы ведь не захотите, чтобы она волновалась. — Он прижал ладони к подлокотникам. — Я прослежу, чтобы их сразу же доставили.
— Вы очень добры, — сказал я и, приветственно подняв стакан, напрягся, приготовившись проглотить омерзительное пойло.
— Встретимся здесь завтра в одиннадцать утра. Я провожу вас к поезду, дам все инструкции и деньги, которые потребуются вам в поездке. — Он поднялся одним резким движением. — А пока что позвольте мне поздравить вас с принятым решением. Вы заключили мудрую сделку. — Он протянул мне руку, и я, превозмогая отвращение, пожал её.
— Мистер Викерс, работать на такого замечательного джентльмена, как вы, — это удовольствие. Ручаюсь, у вас не будет оснований жалеть о том, что вы наняли меня. — Я старался произнести эти слова так, словно был абсолютно очарован мистером Викерсом и уже стал его покорным слугой, но всё же опасался, что спрятанный в глубине души страх проявится в интонациях.
— Хорошенько выспитесь, мистер Джеффрис, — сказал Викерс. — Завтра вы должны быть бодрым.