– Это в его духе, – грустно вздохнул Круглов. – Только мне от этого не легче. Где моя дочь? Впору к экстрасенсам идти…
Услышав это, я вспомнила о своих гадальных двенадцатигранниках. Куда же я их убрала? Кажется, на антресоли. Закончив разговор с клиентом, я полезла наверх, отыскала мешочек с косточками и – так уж случилось – выронила его содержимое на пол. На верхних гранях костяшек сложилась комбинация «13+30+8». Такое сочетание мне еще ни разу не выпадало, поэтому я заглянула в шпаргалку. «Внимание! Рядом неизбежное горе, и оно не заставит себя долго ждать», – менее оптимистичной формулировки просто не бывает! А может, не стоит придавать ей столь серьезного значения? Я ведь не успела еще задать вопрос. Нет. Это самообман. Вопрос о том, жива ли дочь моего клиента, уже давно оформился в моем сознании.
* * *
С утра я поехала в городское управление внутренних дел. Кирьянов был на улице и удивился, увидев мой «Ситроен», припаркованный у входа.
– Здравствуй, Танюша! Вот уж не думал, что ты так рано подъедешь! – Владимир Сергеевич обескураженно улыбнулся, наклонившись к открытому окну машины. – Выходит, твоя студентка так и не нашлась?
– Нет, – подтвердила я, выйдя из машины.
– Ну что ж, будем ее искать. Человек – не иголка, должен найтись. – Полковник открыл дверь в свою контору, пропустил меня вперед и обратился к дежурному: – Это со мной.
Вскоре мы расположились в кабинете Кирьянова, и я обрисовала ему ситуацию:
– Понимаешь, девчонка выходить из дома не собиралась, о чем сказала по телефону и отцу, и подружке.
– Раз она не посвятила близких в свои планы, возможно, ей было что от них скрывать, – предположил Владимир Сергеевич. – Хотя решение отправиться погулять могло возникнуть у нее спонтанно.
– Вот я к этому мнению и склоняюсь. Понимаешь, она писала реферат, но не дописала. Осталось только заключение. Еще она еду готовила – борщ, котлеты. Они так и остались на плите.
– Прямо-таки идеальная картина какая-то – студентка, отличница, кулинарка, – Кирьянов несколько перефразировал известную реплику из гайдаевской комедии. – Знаешь, в тихом омуте обычно такие черти водятся!
– Знаю – и считаю, что ее кто-то выманил по телефону из дома. Она ушла в начале седьмого и не вернулась. Мобильник у нее отключен, но, может быть, он периодически включается. Владимир Сергеевич, посодействуешь тому, чтобы компания сотовой связи отследила сигнал? И еще, надо бы распечатку ее звонков срочно получить…
– Погоди, – полковник снял трубку стационарного телефона и набрал номер. – Петр Олегович, приветствую тебя! Да, я по поводу тех отпечатков звоню. Нет в базе? Ты уверен? Ладно, а что с анализом крови? Так, я понял, это уже кое-что. Хорошо, до обеда это потерпит. Таня, ты уже извини, мне надо еще один звоночек сделать.
Когда Кирьянов начал кому-то звонить, я подумала, что он собирается озадачить кого-то моими проблемами, и ошиблась. Он решал свои задачи и, кажется, даже толком не слушал, о чем я ему толкую, только делал вид, что внимает моему рассказу. Когда он наконец оставил телефон в покое, я спросила открытым текстом:
– Володя, тебе сейчас совсем не до меня, да?
– С чего ты так решила?
Я кивнула на телефон:
– Ты мог бы позвонить оператору, но не стал. Ты вообще меня слушал?
– Таня, я все слышал, просто я жду Зеленцова. Он должен подойти с минуты на минуту.
– А при чем здесь Зеленцов?
– Он дежурил по городу в ночь с субботы на воскресенье, так что в курсе всех преступлений, совершенных в это время, – едва Кирьянов это произнес, как в дверь постучали. – Да-да, открыто!
– Здравия желаю! – поприветствовал своего начальника зашедший в кабинет молодой опер и кивнул мне.
– Миша, ты как раз вовремя. – Владимир Сергеевич указал ему рукой на свободный стул. – С Татьяной ты знаком, так ведь?
– Да, мы вместе работали по делу Кривулина, – вспомнил Зеленцов.
– Ну вот и замечательно! Вы тут пока пообщайтесь, а я в отдел кадров зайду. – Кирьянов поднялся и вышел из кабинета.
– Михаил, – обратилась я к оперативнику, – я разыскиваю пропавшую девушку. Она в субботу вечером ушла из дома и не вернулась. Возможно, она стала жертвой какого-то преступления.
– А фотография есть? – поинтересовался лейтенант.
– Да, конечно. – Я достала из сумки три фотографии, которые еще вчера распечатала на своем принтере.
Опер одним глазком взглянул на них и, не особо задумываясь, сказал:
– Да, это она.
– Ты ее видел?! Где?! – оживилась я.
– У северного выхода со стадиона «Локомотив», – ответил Миша и, повнимательнее посмотрев на фотографию Полины анфас, добавил: – Красивая.
– То есть ты встретил эту девушку на стадионе и запомнил ее среди тысячи других зрительниц?
– Ты что, ничего не поняла? – Зеленцов виновато опустил глаза. – Я не встретил ее… Я прибыл на место преступления. Эту девушку убили после рок-концерта на стадионе «Локомотив».
Надежда, которая, несмотря на мрачное предсказание гадальных двенадцатигранников, все еще теплилась где-то в глубине моего сознания, рухнула в одно мгновение.
– Ты уверен? – уточнила я лишь затем, чтоб заполнить паузу, повисшую в воздухе.
– Уверен. А она тебе кто? – поинтересовался лейтенант.
– Дочь моего клиента. Странно, что ему до сих пор не сообщили об этом…
– Ничего странного, ведь труп числится неопознанным. У погибшей при себе не было ни документов, ни мобильника, – словом, ничего, по чему можно было бы установить ее личность. Среди свидетелей тоже не нашлось того, кто бы ее опознал.
– Насколько мне известно, Полина вышла из дома с небольшой серой сумочкой, в которой был смартфон и, возможно, студенческий билет, – заметила я, на что опер, дежуривший в субботу по городу, лишь отрицательно мотнул головой. – Миша, а вдруг это все-таки не она была? Ты посмотри на фото повнимательнее!
– Таня, у меня хорошая память на лица, но, если ты настаиваешь, – Зеленцов бегло пересмотрел снимки и утвердительно кивнул: – К сожалению, это ее убили. Вне всяких сомнений.
– А как она была одета? – все еще не сдавалась я.
– В джинсы, трикотажный пуловер серого цвета, с рисунком спереди, в виде Эйфелевой башни, – вспомнил опер, и я окончательно убедилась, что он не ошибся. Осталось только выяснить детали.
– Как это произошло? Убийца задержан?
– Нет, никто не задержан, – развел руками Зеленцов. – Девушка скончалась на месте от ножевого ранения в левый бок. Несмотря на то что убийство произошло при большом скоплении народа, свидетелей не оказалось.
– Как такое возможно? – удивилась я.
– Вот так. – Михаил скорбно поджал губы. – Концерт закончился в половине одиннадцатого, зрители начали расходиться. В проходах, как водится, возникла толчея. Все же торопятся, никто лишние пять минут подождать не хочет… И вот метров за десять до Северного выхода какая-то девушка в толпе вдруг вскрикнула и осела на землю. Люди расступились, а она упала навзничь на асфальт. В ее левом боку торчал нож. Несколько секунд зрители молча взирали на нее, потом все-таки догадались вызвать «Скорую» и полицию. Пока на шум и крики толпы подоспели охранники стадиона, часть людей успела выйти за ворота, на улицу.