— Здесь Стрелок. Серые, доложить обстановку.
— Здесь Потеряшка. Лежу в проходе. Противник открыл сильный ружейно-пулеметный огонь. Под его прикрытием силами до взвода пытается продвигаться вперед. Пока держим. С его стороны около десятка холодных.
— Как долго сможешь держаться?
— Пока патронов хватит.
— Держись, жди команды.
— Здесь Грач. Имею потери. Один двухсотый, один трехсотый. Нахожусь под сильным минометным обстрелом.
— Грач! Бросай все на фиг и дуй к точке номер два. Закрепишься там, обеспечишь отход. Радиостанцию, вооружение погибшего забрать с собой. Выполнять!
— Задание понял, выполняю.
— Здесь Зеленый. Ранен, нахожусь на посту. Имею одного двухсотого.
— Жди указаний.
— Потеряшка — Стрелку.
— На связи!
— Отходишь в поселок, закрепишься в конце улицы, дашь возможность майору пройти к точке номер два. Сопроводишь. Выполнять.
— Есть! Выполняю.
Капитан кладет гарнитуру и поворачивается ко мне.
— Вот что, майор. Я понимаю, все наперекосяк пошло. Поселку конец. Эта хреновина, что по нам долбит, разнесет здесь все в мелкие дребезги. Воевать с ними мы не можем: просто нечем. Единственный возможный путь пройти к миномету — это по проходу. Но ты сам слышал, что там происходит. Так что затея эта дохлая. Из местных вояки никакие, да ты и сам это знаешь лучше меня. Так что путь один — уходить отсюда к чертовой бабушке. Местным тоже скажи, пусть сваливают. Мы один проход нашли, наверняка они знают больше. Пусть берут ноги в руки и мотают отсюда. Ихней вольной жизни настал полный и окончательный крандец. Судя по тому, как усердствуют минометчики, никто живой им тут не нужен. Это каратели, а не захватчики.
— Понял я. А ты сам? Может, я кого из местных найду — да вытащим тебя? И снайпер твой вот-вот прибежит.
Красинец отрицательно мотает головой.
— Майор, мне всей жизни пару часов. Я не салабон, в ранах разбираюсь. Да и фельдшерица ваша местная слишком уж выразительно молчала на этот счет. Так что никаких иллюзий я не строю. Оставь мне свой автомат. Себе этот забери, который с улицы захватил.
Внутренне я с ним совершенно согласен. У убитого был не просто АК, а АЕК — машинка куда как более интересная. Да еще и в комплекте с нехило навороченным прицелом. Замена была более чем стоящая.
— Оставь мне два магазина патронов. В углу мой разгруз лежит, дай его сюда.
Оборачиваюсь и вижу прямо около двери кучу окровавленных тряпок. Подбираю их и кладу перед капитаном. Он вытаскивает оттуда ребристое тело «феньки» и кладет на кровать рядом с собой.
— Мне этого хватит. Остальные патроны забери. И вот еще что.
Он вытаскивает из кармана знакомую мне пластиковую карточку. Из другого кармана такую же, но уже свою.
— Это нужно передать старшему лейтенанту Арефьеву. Мои бойцы тебя проводят. При необходимости прикроют.
— Что это за хрень, капитан?
— Это ключ-карта от одного из объектов системы «Т-2». А это мой личный ключ, отдашь его старшему лейтенанту, он знает, что с ним делать.
— Никогда не слышал про такую систему.
Капитан усмехается.
— Вот я удивился бы, если б ты иначе ответил! Это оружие возмездия, майор. Там две ракеты на боевом дежурстве. С помощью ключа, который у тебя был, их можно перепрограммировать и дать команду на запуск. Полковник Ананьев нес с собой не только ключ, но и координаты целей.
— Мне он назвался старшим прапорщиком.
— Так было надо, майор, извини. Он специально отдал свою одежду чтобы мы могли найти тебя, если ты заберешь ключ. У него в обуви радиометка. Она будет жить еще неделю, потом сдохнет. Хочешь ее убрать — отверни каблук, он снимается. Там раздавленная капсула, выброси ее.
— Капитан, вы что, не навоевались еще? Полмира, насколько я знаю, в развалинах лежит! А вам все еще стрелять охота.
— Ты уверен, что целей больше нет, майор? Я — нет. Ананьев не просто так к нам шел.
— Это я уже понял. Только вот координаты целей он мне никакие не сообщал.
— У него должен был быть навигатор. Координаты там.
За окном снова бабахнуло, дом аж затрясся. Красинец поднял голову и посмотрел в сторону разбитого окна.
— Уходи… не ровен час, нас тут обоих похоронят… Зеленому, бойцу моему, что во дворе, скажи, пусть действует по обстановке. Сможет уйти — пусть идет с тобой.
Жму руку капитану. Подобрав с постели снятую с убитого во дворе бойца разгрузку, застегиваю ее на себе. Закидываю за спину свой скорострельный обрез, автомат вешаю на плечо. Выскочив во двор, окликаю бойца, устроившегося около штабеля бревен.
— Зеленый, идти можешь?
— Кое-как.
— Капитан сказал уходить тебе со мной.
Боец с сомнением смотрит на меня. Хлопаю себя по нагрудному карману.
— Ключ у меня. Он сказал, вы знаете, кому его отдать.
— Идти — это, конечно, здорово. Только надолго меня не хватит, сразу предупреждаю.
— На меня обопрись, как-нибудь дошкандыбаем вдвоем.
Неторопливым шагом топаем вдоль улицы. Быстрее не получается. Миномет продолжает свои разрушительные действия. Слава богу, что хоть никого из местных предупреждать уже не нужно. Народ уже смекнул, что ничем хорошим этот обстрел не кончится и драпает во все лопатки, куда только глаза глядят. Правда, уйти удается не всем. На моих глазах разрывом расшвыривает в разные стороны небольшую группу людей. Подавляю в себе естественное желание броситься на помощь. Мина упала всего в нескольких метрах от них, и шансов на то, что хоть кто-то остался жив, нет ни малейших. Радует хотя бы то, что часть мин бесполезно падает где-то в стороне. Надо полагать, минометчики не знают точного расположения домов в поселке и стреляют просто по площади. А то бы они тут уже все вспахали на метр в глубину.
— Слышь, майор! — окликает меня Зеленый. — Стрельба в проходе затихла: сбили ваш заслон.
— Скорее всего, они сами отошли. Смысла держать позицию уже нет: некого защищать. Кто может, тот спасается. Капитан сказал, это крупнокалиберный миномет. Воевать с ним мы не сможем.
— Я это к тому говорю, майор, что миномет-то уже стрелять перестал. Как бы эти гаврики за нами пехом не намылились. Вот тогда нам обоим кисло станет.
— Предложения?
— Оставь меня и уходи. Вдвоем можем и не успеть.
— Ты по званию кто?
— Старший лейтенант.
— Тогда выполняй приказ: топать со всем старанием. Я, к твоему сведению, тоже не всю жизнь бумажки на столе перекладывал. И не одну войну пройти успел. Как жареным запахнет — не хуже твоего соображу.