– Прижми здесь! Держи! Да не дави так!
Первым делом – нужно перекрыть доступ воздуха в поврежденное легкое. За неимением лучшего – подойдет простой пакет. Где-то есть стерильный материал, но пока сойдет и это. Надел маску, подал кислород, чтобы легче было дышать, – черт, надеюсь, все делаю правильно. Напоследок – капельница…
Проклятая капельница. Ее тоже учили ставить – но попробуй сделай это в движущейся машине. Получилось со второго раза, нащупал. Вспомнил шутку – если не знаешь, что ставить пациенту, – ставь физраствор. При серьезной кровопотере – самое то. Бросил взгляд – «Рейнджровер» пристроился в хвост, мигая огнями…
– Сэр, он выживет?
Ну, не волшебник я, черт побери…
– Надеюсь… Давай зафиксируем его, чтобы не упал с каталки…
На любой каталке предусмотрены ремни, чтобы зафиксировать больного. Выждав момент, резко ударил по сонной артерии, оттолкнул отяжелевшее тело, чтобы «выключенный» телохранитель не завалился на сэра Колина Монтескью. Подхватил автомат, перекинул себе под ноги. Перегнувшись через каталку, нащупал пистолет, вынул и его. Может быть, есть пистолет на щиколотке – но до него я не дотянусь. Наручниками бы сковать – но пока не до этого. Придется рискнуть…
– Чисто. Отрываемся!
– Понял!
Грей резко взял влево – так что я еле удержался на ногах. Сзади недовольно закрякало…
По-хорошему, значит, не хотите…
Наскоро перехватил руки шотландца, все еще валяющегося без сознания, резиновым жгутом, открыл ящик, в котором должен был лежать кислородный баллон, достал винтовку. Гранатомет был уже снаряжен гранатой плюс двадцать патронов в магазине – должно хватить.
– Веди ровнее!
Освободил замки задней, распашной двери, уперся попрочнее, следя, чтобы и каталка с нашим пациентом не вылетела на дорогу при резком маневре…
Дальше все было просто. Коленом толкнул створку двери, вскинул винтовку – и сразу открыл огонь длинной очередью по радиаторной решетке «Рейнджровера», перемигивающейся синими огнями. Винтовка затрепыхалась в руках, но на удивление слабо для такого калибра, одновременно погасли оба сигнальных маяка за решеткой, пробитые пулями. Остаток того, что было в магазине, я высадил по колесам – хоть там явно вставки, но в сочетании с разбитым пулями двигателем далеко не уедешь. Почему не по салону? Ну… убивать ради того, чтобы убить, – не дело. Остановить можно и не убивая, что я и сделал. А подствольный гранатомет использовать нельзя, потому что слишком маленькое расстояние, граната просто не успеет встать на боевой взвод.
– Отрывайся!
Внедорожник прокатился еще немного и остановился, из салона на ходу выскочили несколько сотрудников службы безопасности с оружием – но стрелять в нашу сторону они не рискнули…
Уйти удалось довольно просто – исключительно потому, что мы подготовили путь отхода и нам в этом помогли. Соскочили на Кингс-роуд, все уступали нам дорогу. Грей переключил имеющуюся в каждой карете «Скорой помощи» рацию на полицейскую волну. Там, как и следовало ожидать, бардак полный, все силы переориентированы на поиск вновь проявившегося Лондонского Снайпера, а лежка его, как я понял, была чуть ли не на другой стороне реки, где-то на Гроссвенор. Стрелять в городе да через реку, на большое расстояние – задача предельно сложная, прежде всего из-за ветра. Любой снайпер, стреляющий на большие дистанции, меня поймет. В городе ветер совершенно непредсказуемый, особенно над транспортными магистралями – при таком ветре выстрел превращается в рулетку: повезет – не повезет. Чтобы понимать такой ветер, нужно быть асом…
А фургон «Скорой» мы загнали на большую автоматизированную подземную стоянку. Таких в Лондоне появилось немало, в том числе и в самом центре – потому что слишком много стало машин и слишком мало места, чтобы их парковать. Поэтому и настроили таких стоянок, уходящих под землю на пять, а то и на девять этажей. Преимуществом этой стоянки было то, что оттуда – если знать, как – можно выйти прямо в тоннели лондонского метро, благо метро здесь неглубокое, не то что в Петербурге. А в тоннелях нас не найдет и целая армия. И еще одно преимущество – на автоматизированной стоянке нет ни одного человека, скармливаешь роботу-парковщику купюру или несколько монет – и заезжай. Конечно, бывает здесь народ, ставящий или забирающий машины, – но сейчас не начало и не конец рабочего дня, на стоянке почти никого не было.
Прорвались… Даже не верится…
Сменил магазин в винтовке, выскочил наружу. Грей перебрался в салон, склонился над умирающим…
– Что?
– Скверно… – пробормотал он, перебирая какие-то лекарства, – скверно…
– Ты что, соображаешь?
– Ну да. У меня мать в больнице работала. А когда скаутов посылали делать добрые дела – я там помогал.
– У нас что, аристократы в больницах работают? – не к месту подколол я его.
– Да пошел ты… – не слишком обиделся Грей.
Пока Грей был занят с раненым – я занялся шотландцем. Пистолет у него на лодыжке и впрямь был – маленький «Уэбли» 6,35, старый, но на близком расстоянии очень неприятная штука. Пистолета я его лишил, поискал наручники, но не нашел. Зато нашел рацию, небольшую, такими обычно пользуются телохранители. Поставил громкость на максимум, выложил рядом…
– Слушай, Кросс… Похоже, он что-то хочет сказать.
Я показал Грею на выход. Вышли.
– Как он?
– Недолго продержится. Я все, что смог, сделал, вколол сердечное и обезболивающее, надеюсь, с дозировкой не напутал.
– Если его сейчас в больницу?
– Бесполезно. Ребра всмятку, легкое полностью уничтожено, похоже, задето осколками и сердце, плюс, кажется, контузия внутренних органов. Знаешь же, что делает такая пуля. Я вообще не понимаю – как он до сих пор жив.
Знаю… Контузия внутренних органов проявляется, только если в человека попадает высокоскоростная пуля. Очень высокоскоростная. Это из чего же такого в него стреляли…
Вернулись в машину, я осторожно снял с раненого кислородную маску, перекрыл вентиль с кислородом. Глаза сэра Колина открыты, он смотрел на нас, перебегая взглядом с одного на другого. Я понял, снял маску…
– Кросс… – сэр Колин говорил почти нормально, видимо, обезболивающее начало действовать. – Черт бы его побрал… Грей с тобой?
Дориан тоже снял маску.
– Черт бы его побрал…
Я опустил руку в карман, незаметно достал телефон, нажал кнопку. Телефоны от Фаберже, хоть и выглядели с виду бесполезными игрушками, на самом деле таковыми не являлись. Это многофункциональные устройства, сделанные на основе лучшего и самого дорогого, что было в мире высоких технологий, каждый телефон собирался вручную. В числе прочего, он имел настолько чувствительный микрофон, что мог писать звуки, даже будучи за пару метров от их источника.