Метка прицела легла на одного из британцев, который мне показался офицером. Нажать на спуск – и я открою счет, хоть винтовка короткая совсем – попаду. Вот только потом – черт его знает, что делать.
Нет, надо возвращаться. Правильно нас учили – никогда не принимай бой на чужих правилах, навязывай свои, а если не можешь – уклоняйся от боя. Бой выигрывают не на ура, а трезвым и холодным расчетом.
Начал отползать назад, почувствовал, что справа есть кто-то живой…
– Кто здесь?! Стреляю на поражение!
Шуршание. Какое-то сопение.
– Не стреляйте! Не стреляйте!
Голос был знакомым. Так и есть – тот самый капрал, который меня задерживал. Где-то прихватил пулемет – уже молодец. Глаза растерянные. Глаза гражданского человека, попавшего в дерьмо.
– Где твои люди, капрал?
– Никого нет, сэр…
– Как ты вообще в Национальную гвардию-то попал? – задал я вопрос, когда мы пробирались к пикапу. Задал вполголоса, потому что злить судьбу не стоит.
– Так и попал. За дом надо было выплачивать, не захочешь – а придется.
– А на гражданке кем был?
– Менеджером, сэр. Продавал бытовую технику.
Вот таких и бросили навстречу канадским территориалам и британскому спецназу. И обвинять-то его глупо – его же никто толком и не учил.
– Пулемет не бросай. Он нам приходится…
– Да, сэр.
– Еще кто-то выжил?
– Не знаю, сэр. Мы позиции заняли, ракетчики залп дали, но эти… я не знаю, что произошло. Не знаю…
Пикап стоял на месте – и то дело. Завел, включил пониженную передачу…
– Садись.
Опорный пункт, разгромленный британскими десантниками, мы объехали прямо по кукурузному полю, это было самое безопасное, чем искать какой-то другой путь. Выскочили на фермерскую дорогу – вот ее-то я знал, за тем пригорком меня и задержали эти. Даванул на газ, как будто черти за мной гнались…
Первые части североамериканской армии мы нашли в районе Нью Виндзора, там был мост, и он был пока цел. Я уже понял, как наступают британцы. Первое – захват господства в воздухе, они, давя авианосные группировки противника, наносят удары по аэродромам, всеми силами стараются очистить небо от североамериканских самолетов. Дальше – ввиду того, что сил у них не так-то и много – они применяют тактику продвижения «прыжками». Разведка целей, потом подавление их артиллерией или с воздуха, потом пехота садится на вертолеты и продвигается вперед, километров на десять-пятнадцать, занимает наиболее выгодные в тактическом отношении пункты. Только потом вперед идут моторизованные части. На подавление узлов сопротивления время никто не тратит. Североамериканские части уже деморализованы, без нормального командования, без понимания того, что происходит. Власти в стране нет… работает доктрина фельдмаршала Лотиана в полный рост, война начинается внезапно, без объявления войны с удара по штабами и масштабных операций по дезинформации и деморализации. Только одно не могу понять: кто и с какого перепоя в Британии решил, что они смогут вернуть себе свои бывшие колонии?
Арестовали нас почти сразу же… можно, конечно, сказать, что мы сдались, почти одно и то же было бы. Со связанными пластиковыми наручниками руками, я сидел больше часа в «Хаммере», стоявшем рядом с командным центром, и ждал, пока британцы засекут работу передатчиков и нанесут ракетно-бомбовый удар, на чем и закончится моя жизнь и жизнь нескольких десятков североамериканских солдат, которые получили оружие несколько дней назад и которым даже не сказали толком – с кем им придется воевать. Но британцы удара почему-то не нанесли, и двое парней, форма на которых на одном висела мешком, а на другом чуть не трескалась по швам, проводили меня в человеку по имени Вулби. По крайней мере, именно это было вышито черными нитками на его табличке с именем.
Вулби был из числа самых угнетенных граждан Америки – белый мужчина от сорока до пятидесяти, нормальной ориентации и голосующий за республиканцев. Если снять с него военную форму, то его можно было бы обрядить в любую, от формы полицейского до комбинезона строительного рабочего, и он бы выглядел в ней так, как будто в ней и родился. Он сидел за столом, а на столе лежали карта, пистолет и стояла чашка с кофе.
– Ваше имя, сэр? – негромко и внешне безразлично спросил он. – Только не врать.
– Князь Александр Воронцов, вице-адмирал Флота Его Императорского Величества Николая Третьего в отставке, потомственный дворянин.
Вулби кивнул, как будто именно это и хотел услышать.
– Как вы оказались в Соединенных Штатах, сэр? Застряли в Норфолке и решили выбираться самостоятельно?
– Никак нет, сэр. Я живу здесь уже восемь лет. У меня есть грин-кард.
– Вы представлялись сотрудником Секретной Службы.
– Это не так. Я выполнял и продолжаю выполнять особое задание, суть которого не имею права раскрывать.
– Кем дано это задание? Нашим правительством?
– Никак нет, Его Императорским Величеством Николаем Третьим.
Рука Вулби, на форме которого красовались полковничьи погоны, замерла над картой, словно раздумывая, что выбрать – кофе или пистолет. Выбрала все же кофе.
– Вас задержали в зоне боевых действий, при вас обнаружили спецоружие, фальшивые документы, значительную сумму денег. Долгие годы меня учили воевать против вас. Что мешает мне расстрелять вас за шпионаж. Или повесить?
– Закон и здравый смысл, сэр.
Полковник посмотрел на меня с интересом впервые за все время нашего разговора.
– Не могли бы вы разъяснить подробнее?
– Охотно. Живя здесь, я пришел к выводу, что североамериканцы уважают закон, как ничего другое в жизни, и я надеюсь, что мой вывод справедлив. Закон гласит, что никто не может быть судим и расстрелян без доказательств вины и справедливого суда, – я же не сделал ничего плохого, и у вас нет никаких доказательств, свидетельствующих о моей вине. Что же касается моей работы на иностранное государство, то это не преступление, и я как раз ехал в Вашингтон, чтобы надлежащим образом подать сообщение о том генеральному атторнею САСШ [7] .
– Советую поторопиться, пока министерство юстиции не снесли с лица земли бомбовым ударом.
– Непременно, сэр. Если же взять соображения здравого смысла, то полагаю, было бы глупостью задерживать лицо нейтральной страны, великой державы, в то время как вы ведете войну. У вас уже хватает проблем с Великобританией, а если вы расстреляете меня, вполне возможно, вы станете ответственным за вступление в войну России, причем не на вашей стороне, джентльмены.