– Сколько ему? – я кивнул в сторону яхты, Майкл и один из бойцов спецгруппы присматривали и за электропомпой на палубе, и за окрестностями.
Юлия улыбнулась – горькой, всепонимающей улыбкой Мадонны.
– Сам посчитать не можешь?
Я посчитал. Двадцать…
– Он знает про меня?
– Теперь знает.
– А тогда?
– А зачем?
Да, точно. А и в самом деле – зачем сыну знать про отца? Зачем, черт возьми, сыну знать про того отца, который, не думая, отрекся от его матери? Зачем сыну знать про отца, который может погибнуть в любой момент? Зачем сыну знать про отца, который накуролесил в жизни так, что сам черт теперь ногу сломит.
Господи, как же больно. Напиться, что ли… не знаю. Как же больно…
– Незачем, – подтвердил я, – он знает русский?
– Я его учила… тайком. Он очень способный мальчик.
– Учится?
– Третий курс. Джорджтаун.
Мать твою…
– Безопасность?
– Да…
Господи, что же это делается такое. Джорджтаунский институт, факультет безопасности. Совсем новое направление, организовано Министерством безопасности Родины и Специальной разведывательной службой. Отбирают только самых способных детей. Четыре года там, степень бакалавра, и дальше дорога известна. Ферма, центры спецподготовки. Возможные направления карьеры – действия под дипломатическим прикрытием, борьба с терроризмом, контрразведка.
И мой сын станет моим врагом. Северо-Американский разведчик.
– Как ты…
Я вовремя остановился. Нет у меня права, у отца, впервые поинтересовавшемся о сыне в двадцать лет, упрекать его мать в том, что она поступила так, а не иначе. Это не она скрыла от меня сына – это я не поинтересовался, есть он или нет.
– Извини.
Юлия не ответила.
– Получается, он пошел в меня?
– Нет, в меня. Может, и в тебя, конечно, но в меня тоже.
– То есть? – не понял я.
– Вы кое в чем ошиблись, князь. Вы выполнили задание. Министр Нолан тут ни при чем.
– Ты…
– Да. Это не министр обороны. Отзыв, который вы ждали. – «Ветер», верно? Я и есть – агент «Сокол»…
Просто удивительно, насколько глубоко Юлии удалось проникнуть в политическую систему САСШ. Таких агентов влияния у русской разведки не было ни в одной другой стране.
Конечно же, постарался Каха Несторович… я должен был догадаться, что произойдет нечто подобное. Они ни от кого не отстают… ни от кого, никогда… помилования ждать не приходится. Я сам… я сам уже не помню, каким я был до того, как шагнул за грань…
Беженка от кровавого романовского режима, отец – богатый человек, получил Северо-Американское гражданство, можно сказать, что магнат. Как и многие эмигранты, покинувшие Россию по политическим мотивам, примкнул к крайне правым, вышел на самые верха неоконсерваторов. Тесно подружился с семейством Меллонов и даже вложил деньги в совместные проекты. Вкладывал деньги и в предвыборные кампании – а это здесь ценится как ничто другое.
В это время появляется его дочь. Красивая, даже на редкость очаровательная, умная, со знанием языков, ненавидит Россию – та же политическая беженка. Если у твоего отца есть такие контакты в Вашингтоне, работу найти несложно.
Ее должна была давно идентифицировать и разоблачить британская разведка, но не получилось. Подозревая, что в самой верхушке русской разведки гнездится предательство, что после Бейрута ничего не закончилось – Каха Несторович решил передать ее, как потенциально ценного агента, на связь группе Ковача. Ее имя не смог назвать бежавший на Запад Котовский – хотя он назвал всех или почти всех, отбросив нас на несколько десятилетий назад. Решив, что Ковач и в самом деле знал всех и британцы и североамериканцы прекратили искать, те, кто прибыл до бегства Котовского, априори считались надежными, потому что иначе на них бы указал Котовский. В этих условиях Юлия, она же агент «Сокол», становилась чем-то наподобие бомбы, пронесенной в здание Генерального штаба.
Она прошла контрразведывательную проверку, устроилась на работу в Конгресс, потом в Госдепартамент. И там и там получила доступ к совершенно секретной информации и возможности влиять на происходящие события. Ее никогда не просили выкрасть секретные документы, не давали каких-либо конкретных заданий. Она была агентом русского влияния, агентом в самом центре Северо-Американской пирамиды власти, нашим человеком в штабе неоконсерваторов. Восемь лет – у самой вершины власти. Став же постоянной подругой министра обороны, она и вовсе стала почти неприкасаемым человеком и источником сведений стратегической важности. Они шли по прямому каналу, который работал и после смерти Кахи Несторовича, и поступали непосредственно на стол Его Императорскому Величеству, Александру Пятому, потом – и Николаю Третьему. Разоблачить ее не мог ни один крот – про нее не знали ни в одном русском разведывательном агентстве.
Так вот каким образом нам удалось изменить политику Северо-Американских Соединенных Штатов! Так вот почему неоконы, а потом и демократы стали искать с нами контакта! Это же она, исподволь, мягко убедила, что с Россией можно иметь дело, что в России готовы их выслушать. Что нужно забыть про атлантическое сотрудничество, приносящее одни проблемы, и вспомнить про сотрудничество тихоокеанское. Сотрудничество САСШ и России против Японии и Великобритании. Сотрудничество, грубо прерванное прорвавшимся к власти религиозным психопатом и посредственным актером Фолсомом. Сотрудничество, напрочь опрокидывающее все геополитические расклады и делающее возможным мировую гегемонию Севера.
Так вот откуда сами эти идеи взялись у Мисли! И неважно, что он хотел сменить режим в России, тут много чего хотят. Так вот почему и СРС, и Госдепартамент сами искали с нами контакты, вот почему я был вхож везде, даже в Госдепартамент, при том, что русских здесь почитают как исчадий ада. Так вот почему администрация Меллона пошла на военное сотрудничество с нами, немыслимое еще пять, семь лет назад!
На двоих у нас двадцать три атомных ударных авианосца, три четверти разведанных запасов нефти и газа и четыре пятых добываемых, больше третьей части территории земли, миллиард семьсот миллионов населения, золотой запас больше, чем у всех остальных империй мира вместе взятых, если не считать Швейцарию, но там в основном лежит чужое золото. На нашей объединенной территории находятся запасы всех мыслимых природных ресурсов. Практически необъятные рынки, военная и морская гегемония на планете. Ни о каком британском господстве в таком случае не приходится даже и мечтать, Британия превращается в маленький, уязвимый остров, разделенный с колониями чужим и враждебным морем. В этом случае даже объединенная мощь Британии, Священной Римской Империи и Японии – не превзойдет нашу.
Как же мало порой надо, чтобы история мира пошла по совсем другому пути. Только подтолкни…