Потом они наткнулись на реку. Один из безымянных притоков Амазонки, питающих великую реку, после дождя он превратился в бурный, мутный поток. Перебраться по нему без использования специального снаряжения не было никакой возможности, снаряжение тоже неминуемо было бы потеряно. Оставалось надеяться, что на той стороне след не обрывался.
Двадцать минут у них ушло на то, чтобы найти подходящую ветку, и еще столько же на то, чтобы перебросить веревку. Это было не классическое ковбойское лассо, а веревка с грузом на конце, ее можно было использовать в самых разных целях, умелые люди этим ломали шею часовому метров с десяти. Но сейчас им нужно было переправиться на тот берег, и ничего больше, они забросили веревку так, что груз зацепился в развилке деревьев, и по этой веревке переправился Дик, самый тощий из всех них. Потом Дик нормально закрепил вещи, и они переправили вещи и переправились на другой берег сами.
Потом они вышли на дорогу…
Дорога находилась всего метрах в тридцати от русла безымянной реки и, по-видимому, шла параллельно ему. Те, кто строил эту дорогу, знали, что делали, и имели немало времени в запасе. Сначала они повалили мешавшие им стволы деревьев-гигантов, а потом сделали все, чтобы первый ярус растений вырос как им надо и закрыл дорогу.
«Тюлени» заняли позиции на дороге, ощетинившись стволами.
Рэ подошел к Смиту, который пытался свериться с картой.
– А это какого здесь хрена?
Смит пожал плечами:
– Тут много чего интересного. Может быть, это аэродром. Таких много.
– Аэродром? Ты свихнулся? Да тут не всякая птица взлетит.
– Может, начали вырубать под взлетную полосу и что-то их спугнуло. Нам туда…
Щелчок и шипящая согласная в микрофоне – сигнал опасности – добавили в кровь адреналина. «Тюлени», уставшие до предела на четвертый день похода, остановились с облегчением, привычно ощетиниваясь стволами во все стороны.
Старшина Роселли, мягко ступая обутыми в резиновые сапоги ногами, направился вперед, к головному дозору. С ним в паре шел Рэ, он прикрывал старшину с тыла. Поодиночке в джунглях не ходили даже полные отморозки.
Первым они нашли Экса. По глазам, блестящим на черной, как ночь, роже. С искаженным лицом – он указал куда-то вперед стволом ротного пулемета…
Твою мать…
Они лежали под чем-то вроде креста, опиравшегося на деревья. Точнее – трое висели, остальные лежали под ним, потому что перегнили веревки. Те, кто висел, были подвешены за ноги, от них мало что осталось, но это не потому, что ими полакомились птицы или звери: они обитали на верхнем ярусе джунглей. И самое главное – на них было что-то вроде военной формы.
– Рассредоточиться… – одними губами приказал старшина, – дистанция на прямую видимость. Рэ, за мной…
Они провисели здесь не меньше трех месяцев, может, даже и больше. Но мяса на их костях не осталось совсем, это были голые скелеты в форме. От них ничем не пахло, и на костях не было ни малейшего кусочка мяса, они были как отполированы. Форма расползалась от гнили и сырости, стоило им только прикоснуться ножом.
– Муравьи, – мрачно сказал старшина, – ублюдки…
Амазонские муравьи. Огромные колонии, в отличие от обычных домашних муравьев, эти бывают величиной с мизинец и иногда путешествуют. Основная их пища – это трупы павших животных и птиц, но во время переселения они смогут, наверное, уничтожить и слона, попадись тот им на пути. Вероятно, те, кто повесил здесь этих парней, знали, что через несколько дней от трупов ничего не останется.
– Убили-то их не муравьи, верно?
– Верно. Двенадцать?
Рэ взглянул вниз на мертво щерящиеся черепа, пересчитал их.
– Да, двенадцать.
– Германский разведывательный патруль. У русских они по шестнадцать человек. У британцев – по четыре человека.
– Может, британцы?
– Тогда их было бы восемь. Или шестнадцать.
– А наши?
Старшина внимательно глянул в лицо Рэ:
– Тогда бы нам рассказали про это, как ты думаешь?
Они проверили карманы – лишь для того, чтобы убедиться в том, что в карманах ничего нет. Не было обуви – это значит, что ее унесли, индейцы не берут одежду белых, но обувь для них – лучший подарок.
– Уходим! – решил старшина. – Удвоить внимание! Не выпускать друг друга из виду, удаление – на дистанцию визуального контакта!
– А где Кот?
Старшина смотрел на его напарника, бадди, как называют напарника армейские – маленького, но верткого парня из мексиканских эмигрантов по прозвищу Пицца.
– Пицца, а где Кот?
Спецназовцы передвигались парами, каждый в паре был готов поддержать своего напарника в любой ситуации. Пары формировались еще при прохождении курса обучения.
– Сэр, он только что был здесь.
Пицца выглядел каким-то пришибленным, на лице выступил пот.
Старшина выругался:
– Да что вы, совсем охренели? Ищем Кота, радиус поиска пятьдесят метров, работаем в парах. Начали!
«Котики» моментально разошлись в разные стороны.
– Эй, агент!
Смит обернулся – и схлопотал по сопатке, хорошим прямым боксерским ударом. Второй удар, последовавший сразу за первым, опрокинул агента наземь.
– Какого хрена происходит, Смит?! Говори, тварь! А то тут и останешься!
Смит с поразительной легкостью отбросил «тюленя», поднялся. Из носа его текла кровь, но он ничего не предпринимал по этому поводу.
– На хрена тебе это знать?
– Говори!
– Слушай. Помнишь те бумаги, которые вы достали из норы?
– И что?!
– Не ори. Этот лагерь…
– Он ведь был не просто лагерь, так?
– Точно. Это был не просто лагерь. Это был научный лагерь.
– Что? Что еще, на хрен, за паскудство? Какой научный?
– Такой! Они кое-что искали! Они готовились к тому, чтобы предпринять экспедицию и найти кое-что.
– Что? Что тут может быть, кроме наркоты?
– Самолет.
– Самолет?! Что еще, на хрен, за самолет?!
– Самолет. Увидишь, когда найдем.
Смит вытер сочащуюся кровь, что-то беспокоило Рэ, какое-то неприятное ощущение… верхняя губа.
И тут он понял, что кровь из носа течет и у него.
Через несколько минут вернулись поисковые группы. Ни самого пропавшего «котика», ни следов, которые могли бы указать на то, что с ним произошло, найдено не было.
На следующий день группа на связь не вышла. Беспилотный разведывательный самолет, посланный в район, ничего не обнаружил. Высаживать в район вторую группу не решились.