— К сожалению, разница есть, — покачала я головой. — Я не хочу до скончания своих дней подозревать, что ты меня просто использовал. Попытайся представить, какой ад мне придется носить в своей душе. — На мой вкус вышло неплохо.
— Чего ты хочешь? — спросил он.
— Доверия, — мысленно улыбаясь, заявила я.
— О, Господи! — он взмахнул руками и закружил по кухне. — Кто у нас говорит о доверии?
— Если ты гость, которого я должна бояться, скажи об этом сейчас. Я совершенно созрела для того, чтобы все понять и простить.
— Ты, киска, сумасшедшая, — произнес он очень серьезно, наверное, и вправду так думал. Потом взял меня за руку и притянул к себе. — Что ж, если тебе непременно надо меня помучить — пожалуйста. Надеюсь, что доживу до того дня, когда стану для тебя ясным до прозрачности. Но ловлю на слове: как только ты удовлетворишь свое нездоровое любопытство и будешь знать по именам всех преступников, мы приезжаем сюда.
Ясно? И слова «нет» я больше не услышу, что бы мне ни взбрело в голову.
— Надеюсь, ничего противоестественного? — усмехнулась я.
— Я еще не решил, — он взял меня за подбородок и совсем другим тоном закончил:
— Думаю, это будет нечто…
Вместо того, чтобы ответить что-нибудь игривое и глупое, я замерла, глядя в его глаза. А знаете, почему? Я испугалась. Какого черта он снял свои очки?
Остаток вечера мы провели, как супруги со стажем. Пили чай, смотрели телевизор и мило беседовали. Решено было, что ночевать я останусь здесь. Глеб, само собой, поклялся, что не нанесет урона моей женской чести. Так как один раз мы уже вполне благополучно делили кровать, я согласилась.
Мысль о том, что кто-то недавно бродил по моей квартире, не способствовала стремлению вернуться к родному очагу.
Минут в десять первого, когда мы подумывали лечь спать, Глебу позвонили. Лицо его стало озабоченным, и он виновато сообщил, что должен уехать.
— Ты сможешь отвезти меня домой? — спросила я.
— А это обязательно? — он выглядел расстроенным. — То есть я хотел сказать, ты не могла бы остаться у меня? Не знаю, как объяснить… В общем, я хотел бы вернуться домой и знать, что здесь ты. Это ведь не нарушает условий договора?
— Нет, не нарушает. Конечно, я останусь и буду ждать тебя.
— Ложись спать. Я не уверен, что вернусь быстро.
Я проводила его до двери, он торопливо поцеловал меня и уехал. А я легла спать, чувствуя себя счастливой новобрачной.
Звонок. Половина второго. Отказываясь верить, я сняла трубку. Сегодня он был оригинальным. «Привет, детка» я не услышала.
— Тебя все-таки стоит поторопить, — монотонно звучало в трубке. — Как насчет твоей подружки, а? Что-нибудь впечатляющее? Знаешь, детка, иногда человек умирает очень долго и нелегко. Я бы мог кое-чем поделиться…
— Ублюдок, — проронила я в ужасе от своего бессилия.
— Грубо… — смешок.
— Все я про тебя знаю, чертов сукин сын!
Строишь из себя крутого? Черта с два ты крутой! Плюгавое, ни на что не способное ничтожество. Как мужик, ты ломаного гроша не стоишь. Ты просто паршивый импотент, поэтому тебе и нравится пугать меня по телефону. Ну, давай, волк, покажись мне. Я хочу посмотреть, какой ты крутой.
— В самом деле? — хохотнул он. — Что ж. Напротив окна, возле гастронома, — телефонная будка. Я звоню оттуда.
Я бросилась к окну, споткнулась, упала на одно колено и, чертыхаясь, отдернула занавеску. Будка возле гастронома имелась, но была пуста. Ночная улица с единственным фонарем выглядела жутко, мне даже послышался волчий вой.
— Ты просто дура, — хохотнул он и повесил трубку.
А я стала кусать пальцы. К счастью, это мне быстро надоело. Я вышла в кухню и пошарила в шкафу. Выпила рюмку коньяка и громко заявила:
— А Соньку я отправлю на Багамы.
Слабое утешение. Я вернулась в комнату, села в кресло, терзаясь желанием провести импровизированный обыск.
— Только попробуй, — сказала я себе и сцепила на груди руки. — Кто говорил о доверии?
К счастью, волнения никак не сказываются на моей способности спать по ночам.
И я уснула, сидя в кресле. Что-то мне снилось, должно быть, хорошее. Когда я открыла глаза, оказалось, что лежу я в постели, рядом Глеб, смотрит на меня и улыбается.
— Привет, киска, — сказал он, и я ответила:
— Привет.
И утро было волшебной сказкой.
У сказок счастливый конец, но и он рано или поздно наступает. Мысль о Соньке переполняла душу заботой и нежностью, хотя, случалось, я по пять раз на дню мечтала ее убить. О ночном звонке я промолчала, не желая портить счастливо начавшийся день, но заспешила домой, где Сонька должна была ждать меня с десяти часов.
Глеб минут пятнадцать разговаривал по телефону, после чего, чертыхаясь, заявил, что придется ему отправиться на работу. Уже в машине он сказал:
— Я говорил об отпуске. Могу уйти со следующей недели.
— Здорово, — кивнула я, — и погода налаживается.
— В мире есть место, где всегда отличная погода. Почему бы вам с Сонькой не отправиться туда дней на десять?
— А ты?
— А я присоединюсь несколько позже.
У меня ведь остаются кое-какие дела: мне совсем не хочется, чтобы ты всю жизнь носила ад в своей душе, — скорчив забавную физиономию, передразнил он.
— Забудь, — я махнула рукой. — Бери отпуск, и сматываемся на Багамы. Здешний климат начинает действовать мне на нервы.
— Должен сказать, это чрезвычайно мудрое решение.
— Останови возле магазина. Куплю хлеба.