Ветви хлестали по щекам, хватали за рюкзак. Данила мчался за идущим по следу Зулусом, здоровенным псом породы риджбек, – и не успевал! Легкие рвало, мышцы сводило судорогой. Берцы скользили по траве, а камуфляжные штаны промокли от росы. Надо успеть до восхода! Хамелеоны не любят солнце и с рассветом становятся агрессивней.
Он выслеживал эту тварь уже несколько часов – хитрая бестия дважды обманывала его, петляла, путала следы.
Химки, ближнее Подмосковье, а будто по диким землям бежишь: серый предрассветный воздух пахнет зеленью и хвоей, птицы заливаются… Ни шума автострады, ни бензиновой гари. И даже тропинок не осталось, непроходимые дебри кругом.
Пролесок закончился внезапно. Небольшая передышка – хватая ртом воздух, Данила Астрахан присел и на взрыхленной земле рассмотрел след босой человеческой ноги. Сплюнул. Вот уж повезло! Неугомонный Зулус понесся дальше и теперь шуршал в малиннике впереди.
Восстановив дыхание, Данила двинулся по следам. Из тумана выплыли очертания забора – накренившегося, ребристого, в пятнах ржавчины. Где-то впереди заскрежетала сталь – Данила выхватил обрез и шокер, прицелился в заросли. Высокая, в человеческий рост крапива задвигалась, и появилась рыжая башка Зулуса, пес мотнул головой – скорее, мол, неповоротливый хозяин! Пес нырнул в крапиву, Данила – следом, защищая лицо.
За забором была стройка, брошенная двадцать лет назад, когда появилась область, названная впоследствии Сектор. В огромном котловане образовался пруд, прилегающая территория заросла кустарником; к строительному вагончику вела тропа, там, видно, жили бомжи. Зулус подал голос. Басистый лай отражался от стен бетонных великанов, множился и затихал в их пустых утробах. Данила бросился на звук. Обогнул расписанный граффити недострой и остановился перед бетонным колоссом, крыша которого терялась в тумане.
Завидев хозяина, Зулус залаял с удвоенной силой, завертел головой: там оно, там! Плохое, чужеродное! По стене полезло! Иди, выгони его, а я убью!
Обогнув здание, Данила вошел в дверной проем, пес рванул следом, замер, прислушиваясь.
– Ищи! – Данила указал на лестницу.
Пес помчался наверх, перескакивая через ступени. Данила – следом, с обрезом и шокером наготове. Пока Зулус деловито обследовал этаж, он притаился у спуска. Это его тридцатый хамелеон. Можно сказать, юбилейный. Наверное, это что-то значит. Как и любой ловчий, Данила Астрахан был суеверным. Те, кто все время рискует жизнью, против желания начинают верить в небылицы.
И хорошо бы на этом юбилейном хамелеоне завязать: вольных ловчих все меньше, прижимают со всех сторон. Уехать бы, зажить спокойно – никаких предрассветных погонь, свой тренировочный комплекс, дом у теплого моря. «Вот для этого, – напомнил себе Данила, – ты здесь и сидишь. И хамелеонов тебе понадобится еще не один десяток».
Передышка закончилась.
Обыскав этаж, пес устремился выше и заскулил, глядя на обвалившийся лестничный пролет.
– Ждать здесь! – приказал Астрахан, ухватился за торчащий из стены прут арматуры, проверил его на прочность – сойдет. Оттолкнулся от пола, подтянулся рывком и повис на железном перекрытии. Снова подъем. Вытолкнуть себя на бетонный пол. Метнуться к стене и выхватить обрез. Есть!
Теперь – прислушаться и затаиться. Без пса опасно: у хамелеонов отличный нюх, и они умеют бесшумно подкрадываться. Тишина, лишь кровь колотится в висках. Встать. Тихо, на цыпочках обследовать этаж за этажом.
На сером бетоне стены отпечатался первый солнечный луч. Данила поднялся, смахнул каплю пота и, переступая через кучи строительного мусора, двинулся по длинному коридору с рядами одинаковых дверных проемов. Видимо, здесь проектировалось офисное здание.
Первый дверной проем. Шагнул внутрь – пусто. Второй проем – пусто. Дальше осторожность притупилась, и Данила действовал на автомате.
Ничего не обнаружив, он взбежал на третий этаж, уловил едва различимый шелест и рванулся на звук. Это в конце коридора, последняя или предпоследняя комната справа. Замедлил скорость. Ладонь вспотела, и он поудобнее взял обрез. Шаг. Еще шаг. Чем ближе он подходил, тем отчетливей шелестело, что-то чуть слышно урчало и пощелкивало.
Главное – застать врасплох, выстрелить и, пока тварь корчится, долбануть ее шокером. А потом все просто. Вот она, комната. Данила шагнул в проем и сразу же прижался спиной к стене, целясь перед собой.
Загрохотало, поднялся пронзительный крик. Астрахан выстрелил прежде, чем понял, что случилось: здесь ночевали птицы – не то вороны, не то голуби. Они разом сорвались с мест и заметались по комнате, поднимая пыль, а потом хлынули в окно, оглашая окрестности криком.
Данила выругался, сплюнул. На улице, прямо под окном, подвывая, разорялся Зулус. Высунувшись, Данила глянул вверх и влево. По отвесной стене ползло существо, отдаленно напоминающее человека: две руки и ноги, голова, туловище, а вот пропорции искажены, как на рисунке дошкольника. «Пятый этаж», – оценил Данила, ловя в прицел бледный бок твари.
Грянул выстрел. Хамелеон вздрогнул – его бок разворотило, – но не отцепился от стены и продолжал ползти. Подтянулся, исчез в окне пятого этажа левого крыла. Данила рванул туда.
Лестничный пролет. Еще один. Очередной длинный коридор. Повернуть! Это было третье окно с краю. Теперь можно не осторожничать. Раз – комната, два – комната… На полу – кровь вперемешку с зеленоватой слизью и перьями. Идти по следу. Поворот – Данила влетел в комнату. Тварь сидела на подоконнике: тощий, совершенно лысый антропоморф с зеленовато-белой кожей. Глаз нет. Вывернутые ноздри, синеватые приоткрытые губы, во рту – какая-то пленка, редкие зубы. Бок разворочен – желтоватые гранулы жира вперемешку с сукровицей. Руки вскинуты и вывернуты. Кожа бугрится и меняет цвет, пальцы удлиняются… Хамелеон принимает новую форму!
Палец сам нажал на спусковой крючок, и тварь вышвырнуло на улицу, к заждавшемуся Зулусу. Астрахан с места, где сидел хамелеон, спрыгнул на козырек балкона, оттуда перебрался на балкон третьего этажа, сбросил обрез. Нет времени бежать по лестнице. Тварь может очухаться и покалечить собаку!
С балкона второго этажа он прыгнул в траву, перекатился и, волоча ушибленную ногу, побежал к Зулусу, с урчанием рвущему хамелеона.
– Фу! Зулус! – орал он. – Пшел вон! Фу!
Пес с визгом отлетел в сторону, получив сильный удар по брюху, а подскочивший Данила попытался ткнуть шокером, но хамелеон с неожиданным проворством метнулся ему под руку. И вскочил, наградив ударом твердой башки в подбородок. Искры посыпались из глаз. Данила повалился на спину, выпустив шокер, а хамелеон вдруг очутился прямо на нем, в шею впились длинные пальцы.
И тут же на горле хамелеона капканом сомкнулись челюсти подскочившего сзади Зулуса. С рычанием пес мотнул головой, сбросил тварь с хозяина. Извернувшийся Данила схватил шокер – хорошо, тот упал недалеко, сел, протягивая руку, с криком: «Отпусти его! Фу! Пошел прочь!!!»